«За храбрость. Гм, время пока есть,
настроение хорошее. Почему бы и не полюбопытствовать?»
Как расцвел его сотрапезник, услышав
вопрос! Куда только и девалась его угрюмость и немногословность.
Корнету сходу поведали об эпическом сражении Григория, тогда еще
ефрейтора, и трех «контрабасов», в котором он, несмотря на пробитое
пулей навылет плечо, умудрился убить одного и скрутить остальных, а
потом еще и дождался подмоги, истекая кровью. Полгода на излечении,
а по возвращении героя ожидала заслуженная награда в виде медали и
премия — целых три рубля! Когда же Семен Васильевич стал старшим
унтером, вспомнили про Григория еще раз, и он подрос в чине до
младшего унтер-офицера.
«Да… смех-смехом, а ведь он
настоящий, без дураков, герой. Мог отступить, отговорившись раной,
но преследовал, догнал и победил в заведомо неравном бою. Да не
сосунков каких, а матерых бандюганов. И выжил потом, потому как
пенициллин откроют еще очень не скоро, и любая серьезная рана
подобна лотерее : может выздоровеешь, а может и нет, шансы примерно
равные».
Скомандовав:
— Без чинов!
Продолжил беседу-допрос унтера, и с
удивлением узнал, что Григорий еще и неплохой рукопашник. Это ко
всем прочим его достоинствам, а они очень даже внушали: кроме
мордобоя солдат профессионально управлялся с пикой, саблей и
шашкой, засапожником и штыком, стрелял (и попадал при этом) на
предельную дальность из штатной винтовки — для бердана № 2 это
составляло примерно пятьсот метров. Был неплохим пластуном, как
следствие — хорошо читал следы. Не удивительно, что он выжил в
стычке. Если бы плечо не продырявили, так унтер наверняка этих
контрабандистов пинками бы к заставе пригнал.
— Григорий, как же ты такую сноровку
во всем приобрел?
— Дык, энто… Батя поперва науку
казацкую давал, потом дядько мой, ну и опосля, там да сям. Мир, он,
энто, не без добрых людей!
— Это точно. Ну что, пора
возвращаться?
Остаток пути прошел под комментарии
унтера о косорукости каждого секрета: эти плохо сидят, тут плохо
укрылись, да еще и покурил кто. Вот здесь следы часто находят, вот
тут место открытое до самой чужой границы, а вон там овраг уж дюже
удобный, караваны по нему водить… И водят, частенько.
Заинтересовавшись, Александр начал
выспрашивать подробнее: в ответ служивый дал полный расклад за
последний год — где, кто, когда. Уже через минуту офицеру стало
понятно, что запомнить ничего не удастся. Вот память у человека,
даже завистно стало. Слегка.