Французский Лебель не заинтересовал,
но все же был оставлен на всякий случай, а вот вторая винтовка
сразу понравилась: новенькая, будто только со склада,
Манлихер-Каркано, в ореховом ложе, непривычно маленького калибра в
шесть с половиной миллиметров, шестизарядная, легкая,
скорострельная, вдобавок слабая по сравнению с берданкой отдача.
Практически готовая снайперка по нынешним-то временам, только
оптический прицел где-нибудь раздобыть и поставить, да тупоконечные
пули слегка доработать. Один только минус все изрядно портил:
патроны, точнее, их отсутствие. То, что принесли вместе с
винтовкой, хватило только на короткое знакомство, а еще приобрести
не удалось, потому как новье-с и в продажу пока не поступало.
Пришлось оформлять по всем правилам заказ и платить предоплату. И
гадать потом, как скоро хозяин оружейного магазина в Ченстохове
сможет ее выполнить. Вообще, обеспечение патронами тренировочного
инвентаря потихоньку становилось большой проблемой: премиальные
деньги давно закончились, да и было их всего сорок пять рублей
(чиновник — жмот и жлоб!), жалование так и не подросло, а иные
источники доходов, то есть контрабандисты, только-только отходили
от зимнего отдыха, лентяи. Так что как только заканчивались деньги
на патроны, сразу начинались занятия с клинковым оружием или без
него, зачастую вводя в полный ступор случайных свидетелей и мелкую
ребятню из Олькуша. Двое, иногда трое-четверо мужчин размахивают
шашками, пытаются порезать или пырнуть друг друга ножами, а потом
еще и на кулачки сходятся: свирепо, яростно, без пощады. А спустя
какое-то время тихо-мирно сидят и о чем-то балакают, да еще смеются
как ни в чем не бывало. Есть чему подивиться. Младший унтер
Григорий таки смог выучиться письму и чтению за два неполных
месяца, отчего его авторитет сильно подрос (теперь все желающие
обращались именно к нему — домой письмецо черкануть или там
растолковать, о чем в газете написали). Затем он сам попросил
продолжить обучение, солидно пояснив, что:
— Хочу, Александр Яковлевич, быть
грамотным со всех сторон!
Вдобавок пробормотав что-то о том,
как удивятся его родные в станице, не век же ему солдатскую лямку
тянуть. Видя такое дело, и другие унтера и ветераны стали
почтительно интересоваться — нельзя ли с ними как-нибудь тоже? Уж
они-то ух как расстараются! Век молить господа будут, ага. Ну и
денежку… немного, правда. От денег корнет отказался, а учить,
тяжело вздохнув, согласился. Вот и пришлось взвалить на себя еще и
это — в основном по вечерам, чтобы и Григорий мог успеть.