— Валентин Иванович, как
впечатления?
— Я в восторге, Александр Яковлевич!
Такая четкость эскизов, проработка деталей. Право, я не смогу
спокойно спать, пока не исполню все в металле. Какова идея, а? Ведь
если удастся… Нет, не так. Когда мы это сделаем, то это будет…
нечто. А как вы хотите назвать его?
— Ну, говорят, какое имя, такая и
судьба? Пускай тогда Орлом станет!
Греве от переполнявших его чувств
замолчал, не в силах выразить свои эмоции словами.
— Я вас прекрасно понимаю, поверьте.
Но все же позволю себе заметить, что не все так просто.
На вопросительно-удивленный взгляд
оружейника Александр начал неспешно перечислять предстоящие
невзгоды. Сложность изготовления и подбора материалов,
необходимость разработки и изготовления патронов конкретно для
нового оружия, отработка конструкции, испытания, устранение
неизбежных недостатков. Зря старался — не убедил. А вот скорее
честолюбие оружейника подогрел изрядно.
***
Корнет и оружейный мастер заключили
соглашение: на основании эскизов и немногочисленных (увы, и еще раз
— увы!) точных деталировок, Греве изготавливает два опытных образца
Орла, а князь Агренев финансирует все связанные с этим работы.
Разумеется, в случае успеха все права на самозарядный пистолет Орел
будут принадлежать заказчику, зато Валентин Иванович станет
состоятельным господином. Попутно мастер должен был порекомендовать
того, кто поможет решить проблему с патронами, точнее, с их
массовым (относительно, конечно) производством. Отпустив
находящегося почти в экстазе оружейника, Александр едва смог
подавить усмешку. Так трепетно Валентин Иванович прижимал к груди
свернутые в трубочку чертежи и при этом незаметно (как ему
казалось) поглаживал карман, в котором находились пятьсот рублей
аванса «на великие дела».
«Этот сделает. В лепешку расшибется,
но сделает. Даже непонятно, что его больше радует: возможность
заниматься любимым делом без помех или избавление от мелких, но
многочисленных долгов? Неважно, главное, чтобы результат был».
Глава 14
Как только Григорий увидел
тюнингованный Манлихер-Каркано, он пропал. Влюбился с одного
взгляда и долго не мог отвести глаз, нежно оглаживая мозолистой
рукой винтовку — как любимую женщину. Когда на место встали сошки и
глушитель, унтер просто онемел: уж больно незнакомо все смотрелось,
не винтовка, а крепостное ружье какое-то.