Спустя неделю он разочаровался и в
банках, и в купцах. Первые легко могли ему помочь, если бы он вдруг
заимел много ценного имущества или недвижимости и желательно вдвое
против суммы ожидаемого кредита. А купцы… Они как только узнавали,
что дело новое и надо немного вложиться в организацию производства,
мгновенно теряли интерес. Большинство из них имело стабильный доход
от реализации контрабанды — зачем им журавль в небесах, когда в
руках ожиревшая до крайности синица? Меньшинство купеческое, не
имеющее (или не допущенное) до сверхприбылей, до потери пульса
завидовало большинству и всеми правдами и неправдами стремилось
оказаться в его числе. Продать кому-нибудь ценную идею? Кому?
Ближайшее место, где могут оказаться понимающие люди, находится аж
в Бельгии, в городе Льеже. Кто его туда отпустит со службы? А даже
бы и отпустили, сразу возникнет нездоровый интерес по поводу
несоответствия доходов и расходов, другие неприятные вопросы. К
юристам обратиться? Те же яйца, только в профиль — рано или поздно
все узнают, и опять-таки не удастся избежать пристального внимания.
Насчет того, чтобы предложить что-то Российскому главному
артиллерийскому управлению, а конкретнее — Оружейному отделу, даже
думать не стал — там дубы заслуженные сидят, опытные в посылании
далеко и надолго.
«Вот так. И идея хорошая, и пользу
России немалую бы принесла. И ненужно это никому. А вообще чего я
смущаюсь? Не будет денег, не исполнятся планы. А в них, между
прочим, и «открытие» пенициллина со стрептомицином предусмотрено.
Сколько тысяч, а вернее — сотен тысяч жизней спасет более раннее
появление лекарства? Так что… Сами виноваты: не дают по хорошему,
возьму сам, и по плохому!»
***
К концу сентября Греве доставил
вожделенный прицел. В деревянном футлярчике с зажимами, покрытый
снаружи черным матовым лаком, с четко видимыми прицельными рисками.
С ним винтовка наконец-то стала полным совершенством, изящным
инструментом для дистанционного «прокола» крупной мишени — человека
ли, зверя лесного. Во время пристрелки Григорий ревниво косился и
старался ни в чем не отставать от командира, потихоньку ставшего
другом. Так на пару и «кашляли» быстрой смертью калибра шесть с
половиной миллиметров.
— А что за справа такая чудная,
Александр Яковлевич?
— Давай-ка, Гриш, сам попробуй,
знаешь ведь — лучше раз в руках подержать, чем облизываясь со
стороны дивиться.