«Хорошо поохотились. Жаль не всех
«контрабасов» прихватили. И вчерашний набег толком не раскрыт. Зато
сколько многообещающих фамилий и хуторов прозвучало! Нда. Надо бы
узнать про родных солдата и поддержать финансово, от чиновников
хрен чего дождешься».
Глава 16
К первым числам декабря обделенных
его вниманием хуторов (из тех, что были под подозрением) почти не
осталось. Этому сильно поспособствовали две вещи: его искренняя
улыбка и револьвер. Слухи о нестандартных методах допроса,
практикуемых командиром второго взвода Олькушского отряда,
разошлись еще с первого раза, поэтому сомневающихся не было —
пристрелит без колебаний при «попытке к бегству». Конечно, у
Александра ничего бы не вышло без самой деятельной и активной
помощи самих хуторян. Стоило только намекнуть на то, что очередного
«страдальца» сдал один из его конкурентов по нелегкому бизнесу, и
невзначай потрясти бумагами с якобы доносом на него, как следовала
короткая, но пламенная речь на тему «Они меня заложили по полной? И
я их сдам, да с потрохами!» И начиналось самое плодотворное
сотрудничество: имена, кто кому товар сбывает, привычные маршруты
караванов, перечень известных тайников. Сливали только своих
недругов, но и этого хватало для нужных выводов. Главное —
правильно понимать все намеки и увязывать разрозненные факты в одну
цепочку. И с жандармами отношения наладились. Получая задержанных в
комплекте с доказательствами и протоколами первичного допроса, так
сказать «на блюдечке», они едва заметно, но все же радовались —
начальство будет довольно! А если довольно начальство, то, как
правило, дело заканчивается поощрением или хотя бы прощением старых
ошибок. Но больше всего жандармов удивляло, что корнет спокойно с
ними общается — обычно офицеры брезговали не то что руку пожать,
говорить не желали с «душителями свобод» и «ищейками».
Вот и сейчас ротмистр Васильев
нет-нет да и поглядывал удивленно на сидящего напротив него за
столиком в кофейне собеседника.
— И все же, корнет, ваши методы. Вы
не находите их излишне жестокими?
— Ну что вы, ротмистр. Легкая, даже
можно сказать легчайшая разновидность полевого допроса, не более
того. А излишняя, как вы говорите, жестокость… На самом деле я
просто разговариваю с каждым так, как он того заслуживает.
— Заслуживает? Интересно. Вот,
помнится, вы передали нам некого Анджея Вишневецкого? Так он до сих
пор на попечении тюремного врача. Вы считаете, он это заслужил?