Девушка
очень по-детски прикусила нижнюю губу и уверенно поставила чашку на
стол.
— Где я? —
Она снова смотрела прямо на Кондора, сдвинув брови. — То есть...
эмм... я не про адрес, конечно. Я тебя не помню. И я не помню, как
оказалась здесь. — Она говорила медленно, словно подбирала каждое
слово, боясь ошибиться. — Как-то это... странно. То есть, правда, я
обычно так не делаю! В смысле, не сплю у незнакомых… Ой.
«Ей
страшно, и она оправдывается, — напомнил он себе, — поэтому она
резкая. Почти грубая. Поэтому в голосе злость, а еще обида на себя
и на весь мир. И на него, на Кондора, лично, потому что он,
пожалуй, самый удобный объект для обиды здесь и сейчас».
— Я знаю,
у тебя сейчас много вопросов, — небрежно ответил Кондор, кидая в
свою чашку еще один кусок сахара. Какой-то из, неважно. Девица,
кажется, их сосчитала, и ее брови удивленно дернулись. — Я отвечу
на все, только, прошу, постарайся без лишних движений, хорошо? Ты
цела, и никто не причинил тебе вреда.
Она
моргнула. Кондор сделал глоток чая и задумчиво очертил пальцем круг
на столе:
— Но...
хм... Я не могу сказать, что с тобой всё в порядке, — осторожно
сказал он. — По крайней мере, не в том порядке, к которому ты
привыкла.
Девушка
нервно сглотнула:
— Мы
чем-то упоролись?
Кондор
удивленно вскинул голову, потому что это слово тоже было чем-то
иным. Не таким, чтобы понять его сразу.
В прошлый
раз было так же. Иногда. Потом все привыкли.
— Мы
напились вместе или что-то... посерьезнее употребляли? — повторила
она, уловив его замешательство.
Взгляд
снова стал пристальным и жадным, цепким, как пальцы слепого,
изучающего незнакомый предмет. Она то ли пыталась вспомнить, кто
такой Кондор и откуда он взялся, то ли любовалась им, запоминая
черты лица. На секунду ее взгляд изменился, она сощурилась —
видимо, разглядела его глаза. Вряд ли сам цвет, скорее, просто
что-то такое заметила и опять удивилась.
Кондор
наклонил голову набок, пытаясь вспомнить, как зовут его
собеседницу, но имя почему-то не всплывало в памяти, словно его там
и не было.
— Скажи,
что мы ничего противозаконного не натворили, пожалуйста, — сказала
она тихо. Слова дались ей с трудом.
— Ну,
наверное, не натворили. По крайней мере, ты. По крайней мере — при
мне, если тебя это успокоит. — Он нервно усмехнулся и снова очертил
на столешнице круг, потом взялся за чашку, но до рта ее не донес.
Потому что понял, что чужого имени в его голове быть не могло. —
Подожди-ка! — Он чуть откинулся назад. — Кажется, мы так и не
представились друг другу. А я и забыл об этом...