Дунай вздохнул. Слишком уж сильно
пыжился перед ним этот скоморох.
- Что?
- Мне интересно поговорить с тобой.
Понимаешь, Герасим или Захарий, здесь тяжело с общением. Гао очень
полезны и исполнительны, но им тяжело говорить со мной. Чуть позже
расскажу по какой причине, всему свое время. Кешайны хороши в бою,
но как собеседники… уволь, с ними совершенно неинтересно. Я сижу
здесь уже давно, лишь изредка имея удовольствие от беседы с кем-то
новым. Очень, знаешь ли, скучно, не разговаривать с хорошим
собеседником, тем более - неизвестным. Хочешь спросить у меня,
почему я не говорю со своим другом Ханом?
- Почему?
- Он не говорит, представляешь?
Дунай пожал плечами. Может и не
говорит. Только кто тогда сказал ему, валявшемуся на трясущихся
досках вагона, падающему в темную пустоту о том, что он пришел сюда
зря и никого не найдет? Не иначе как откровение было, причем от
святых монашьих угодников, и никак по-другому. Вряд ли отец воинов
взялся бы так нудно говорить со своим непутевым сыном. Скорее, что
рыжебородый выматерил бы глупого неумеху и все. Так что, оставались
лишь отцы угодники и страстотерпцы, так почитаемые учеными
кремлевскими монахами. Или кешайн в красном под доспехами, якобы не
говорящий.
- Представляю. Развлекаешься,
значит?
- Да… не осуждаешь?
- Нет. Я б со скуки один подох,
наверное. Хорошо, что нас то, послушников, в черном теле держат.
Как вымоешь полы во всех кельях, да на молитву раз с десяток в
день, да на огород, репу полоть и рыхлить, какие тут разговоры…
Эхма, хорошо, что к тебе попал. Отосплюсь, наконец-то.
Дунай довольно махнул рукой. Баритон
в маске сидел, не шелохнувшись. Чуть позже его неожиданно мелко
затрясло. Пластун даже переполошился, не случилось ли чего с
малахольным ряженым? Из-под маски раздался смех, такой неожиданный
и неуместный. Отсмеявшись, человек в капюшоне махнул рукой в
сторону груды подушек, наваленных в углу.
- Сядь, скоморох. Ты, Евстафий… как
это будет по-вашему, э-э-э, шут гороховый, а не послушник. Спасибо,
развеселил. Даже дам тебе, если выйдет, отоспаться. Так рассказать
тебе про моего друга Хана?
- Да расскажи, чего ж не рассказать.
Всегда приятно слушать, когда кто врет складно, сладко да гладко.
Только это, слышишь чего, ты б кому сказал, что есть хочу. Или у
вас незваных гостей, если те живые, голодом принято морить?