Что ж, уже теплее.
Повинуясь мысленным указаниям,
куртка-хамелеон изменилась, вытянувшись в плащ до колен. Детали
подправить можно уже при встрече с кем-нибудь из хааскинов. Так, а
теперь не мешало кое-что разведать...
Сосредоточившись, я отпустил вожжи
своего восприятия как можно дальше и как можно тщательнее прощупал
ближайший отрезок пути. Через некоторое время где-то среди холмов
на востоке, но еще до гор, возникло ощущение присутствия множества
аур живых существ. Без всякого сомнения, это был город. Километрах
в тридцати. Я немного напрягся, стараясь четче проявить картину.
Численность населения, судя по интенсивности эманации, колебалась
где-то в пределах десяти тысяч душ, что подтверждало информацию
эмлота...
Что ж, пока что самое разумное –
отправиться именно туда.
Приостановив работу эмлота, я
покосился на драконя. Зверь, кажется, боролся с наведенным сном, во
всяком случае, пытался – ноги с острыми копытами, серповидные
сегменты которых были разведены в стороны на манер звездочки, слабо
подергивались, ноздри раздувались, по кожистым щиткам век и
клиновидным ушам пробегала крупная дрожь. Сильная тварь, ничего не
скажешь. Но алгоритм подчинения должен сделать свое дело.
Я из любопытства послал в эмлот
запрос-образ и почти сразу получил ответ: общее название животного
– дракх, распространенный окрас – серый, повсеместно используется
самыми разными народами, населяющими этот мир, как универсальное
средство передвижения. Зверь исключительно всеяден, вынослив и
неприхотлив, легко поддается дрессировке. Но черный гигант, который
лежал передо мной, принадлежал к особой разновидности, выведенной
дал-роктами путем селекции из обычных дракхов для своих нужд, и
назывался чарсом.
Мысленный импульс щелкнул
поверженного чарса между глаз. Зверь шумно вздохнул, как пловец,
вынырнувший из глубины из последних сил, открыл огромные
антрацитово-черные глаза и в два приема вскочил на ноги – черная
громадина невероятной силы. Почву под пятками ощутимо
тряхнуло.
Я обволок его ауру своей, контролируя
эмоциональные позывы. После пережитого потрясения зверюга все еще
частично пребывала в ступоре, но, несмотря на угрожающий облик,
настроена была относительно мирно. Так что если ментальное чутье не
подводило, алгоритм внушения сделал свое дело и чарс признал меня
своим новым хозяином. В итоге мы оба от этого выиграли – зверь
сохранил себе жизнь, а я получил вполне сносное средство
передвижения, скажем, в качестве компенсации за неприветливый
прием.