Единственное, что меня порадовало сегодня, так это то, что
Махшуд сдержал свое слово, хоть и наполовину. Килограммовый кусок
мяса и полкувшина вина, разбавленный водой, добили меня
окончательно и я уснул прямо на земле в углу, еле успев доесть и
допить свою, так сказать, праздничную трапезу.
Во сне мне снилась прошлая жизнь, и я не понимал где сон, а где
реальность. А краем уха сквозь сон я слышал дивную песню. Приоткрыв
глаза я увидел что наступила кромешная ночь, а где-то вдали нежный
голос женщины лился на эту грешную землю.
Я не понимал ни слова, но песня резонировала в моей душе, и я
решил, во что бы то ни стало узнать, о чем поет это дивный
голос.
– Да, узнаю, – усмехнулся я, держа в руках цепь, которая шла к
моей шее. – Только вот когда я смогу быть свободным? Через пять,
десять лет? Дожить бы до завтра, вот что важно, как никак это моя
последняя жизнь.
– Раб, – вдруг раздался голос Махшуда. – Пошли.
– Р-р-р, – ответил я ему. Куда еще идти? Ночь на дворе!
– Приказ хозяйки прибыть к ней, – строго проговорил Махшуд, и он
не врал, удар ледяного холода в моем лбу активировал что-то во мне
и я против воли встал и последовал за Махшудом.
Меня помыли с ведра, дали новую набедренную повязку и повели в
огромный дом, пол которого был сделан из мрамора. У входа меня
ждала красивая девушка, в черных волосах которой были вплетены
несколько золотых цепочек.
– Далее пойдешь с ней, – проговорил Махшуд и развернулся к
выходу, передав цепь от моего ошейника девушке.
– Попробуешь напасть – разорву на части, раб, – улыбнулась
девушка, и на моей цепи заблестел иней, а от самой девушки повеяло
могильным холодом. Увидев, что я её понял, она прокричала: –
Ахирна, ноги!
Словно из ниоткуда появилась девушка и склонившись протерла мои
босые ноги влажной белой тряпкой, и только удостоверившись, что я
не оставлю грязных следов на дорогом мраморном полу мне позволили
сделать следующий шаг. Меня долго вели по извилистым коридорам пока
я наконец не оказался в зале, где горел камин не смотря на то, что
снаружи было тепло даже мне, рабу в одной набедренной повязке. За
столом в середине зала сидели двое, старец в белом одеянии и моя
хозяйка, чей лик, как и все тело, был прикрыт черными тканями.
Девушка, что привела меня, встала у входа, не далеко от горящего
камина, и если я сразу покрылся потом от жары лишь войдя в комнату,
то вот полуголая девушка явно не обращала на жаркий камин внимания.
И в этой тиши я улавливал беседу, которую вел старик с моей
хозяйкой.