— Н-не н-надо, — пробормотала я еле-еле.
Губы не слушаются, я онемела. А затем оглохла, и ослепла.
Сухо, я не возбуждена. Не вижу Игната, только чувствую, как он берет меня.
Знает, что я испугана, что не хочу, и все равно берет. Против моей воли.
Не знаю, сколько это длилось — минуту, или час. Я могла лишь
комкать ногтями простынь, жмуриться до рези в глазах, и слушать биение своего
сердца. В голове лишь одна мысль на репите: не прощу. Никогда, ни за что. Это
конец. Это гребаный конец всему. И я не понимаю, что его вызвало, в чем я
провинилась.
Наконец, это закончилось. Я так и продолжила лежать на
животе — на Игната смотреть страшно, глаза открывать тоже страшно. И жить… жить
не хочется.
— Больше никакого театра, — глухо произнес Игнат, а затем хлопнула
дверь. Я услышала, как в ней повернулся ключ, и я осталась одна.
С кровати я решилась встать спустя минут десять. Встала на
ковер — голая, убитая, подошла к двери, и зачем-то попробовала ее открыть — не
получилось. Запер! Он запер меня, и мне не сбежать!
— Запер, — повторила свою мысль вслух, и рассмеялась от
ненормальности этой ситуации.
Может, я в ванной головой ударилась, и это — мой
предсмертный бред?! Провела ладонью между ног — тянет, и натерто. Нет, это не
бред, это было в действительности. Было. И теперь я заперта, а мне нужно
выбраться отсюда.
О премьере я помнила лишь краем сознания, пока бегала по
комнате в поисках ключа, телефона, хоть чего-то. И не нашла даже дурацкую
шпильку — я бы, конечно, не открыла с её помощью замок, так как рукожопая, но
хоть попыталась бы! Но нет! Игнат даже свой телефон с кровати забрал, а мой
остался на кухне.
Наконец, я успокоилась. Придет-не придет, выпустит-не
выпустит — плевать. Пусть даже заточит меня здесь до конца жизни без еды и
воды. Но… почему? В Игната будто демон вселился, он же не такой, не жестокий,
он… а не должно ли мне быть плевать, какой он, и что это вызвало? Он сделал то,
что сделал, и это конец.
Я села рядом с кроватью, обняла свои колени, и положила на
них голову. Рано или поздно Игнат придет, и я должна дождаться, чтобы суметь
выбежать. Он либо продолжит, либо начнет извиняться, и обещать, что больше
такого не повторится, что у него был тяжелый день, и он сорвался. Но раз
позволил себе один раз подобное — позволит еще.