Заметив нас, они застыли с улыбками, и вдруг еле приметно
поклонились. После чего занялись своими делами.
— Тут он, — громко сказала Пифия, отдёргивая занавеску у входа.
В маленькой нише стоял встроенный полукруглый топчан, на котором
спал Северус. Я бросилась перед ним на колени, едва сдержавшись,
чтобы не прижать его к себе со всей силой. Погладила по головке. А
он сразу встрепенулся.
— Мама? Я ждал-ждал, — он крепко обхватил меня за шею тонкими
ручками. – Давай уйдём отсюда! Я домой хочу! К папе!
— И я домой хочу, милый. Сейчас отправимся.
— Ты больше не болеешь?
— Нет, дорогой. Мама здорова уже.
— Ну, хватит, — скомандовала старушка. – Уходим!
— Мы так и пойдём? – спросила я Пифию, подхватив Северуса на
руки. Мы обе по-прежнему были в ночных рубашках и босиком.
— Хоть ты этого и не любишь, — проворчала гадалка, — но
зажмурься и представь, что на тебе надето. Только чётко, в деталях.
А на мне представляй чёрную мантию до пят, поверх рубахи, да
крепкие ботинки на толстой подошве. Ну?
Честно зажмурилась, представила на себе самое модное бельё, о
котором мечтала ещё в той жизни, дорогие синие джинсы от Кельвина
Кляйна, которых ещё нет в нынешнем времени. Темно-зелёную футболку
с длинными рукавами, подумав, дополнила чёрной флисовой курткой на
молнии, с капюшоном и карманами. Снабдила себя ещё тяжёлыми
ботинками на толстой подошве, которые пару месяцев назад не смогла
купить – жаба задушила такие деньги на обувь тратить. И завершила
образ кожаным рюкзаком — тоже в фильме каком-то видела.
Такие же ботинки представила на Пифии. Вместо носков подумала о
чулках с поясом, и простом, но удобном нижнем белье. Вкусов-то не
знаю. Дополнила это коричневым платьем в горошек — когда я была
маленькой, такое было у мамы. И мантию представила с широким
капюшоном, глубокими карманами, подпоясанную кожаным плетёным
ремешком. В одном из карманов по моим прикидкам должна была лежать
волшебная палочка – та самая, что принадлежала Эйлин, в другом
кожаный безразмерный кошелёк, который пропал у меня вместе с
одеждой. Только у Пифии ни к какому банку он привязан не был.
Представила и содержимое кошелька – горку золотых галеонов. Ну и
напоследок – кутить, так кутить — рюкзачком я её тоже снабдила.
Точь-в-точь, как у меня, только тёмно-серый, из толстой рогожки. Ну
и чтоб пустым не болтался, представила в нём пуховый оренбургский
платок и тульский пряник в виде олимпийского мишки.