Когда открыла глаза, в них даже потемнело. И сначала круги шли.
Только через несколько секунд всё прояснилось.
— Ну и фантазия, — фыркнула Пифия, рассматривая свою мантию. –
Ты чего такую приличную наколдовала? Куда мне? А ботиночки мне
нравятся, прочные. Так и оставлю. А вы, ну-ка брысь, и молчать о
том, что видели, ясно?
Тут я заметила столпившихся вокруг домовых эльфов. Они с
умилением смотрели на меня, сжав ладошки перед грудью, словно о
чем-то умоляли. Окрик Пифии заставил их потупиться, закивать и
вернуться на свои места.
— Ишь, сбежались на дармовщинку, — проворчала гадалка. – Ну да
ладно, зато магия твоя не разбудила полбольницы, всё лишнее эти
жучары подъели. Теперь в тебе души не чают. Ты как – не
ослабела?
Я прислушалась к себе, прижимая к груди посапывающего Северуса –
не выспался малец. Не забыла окинуть взглядом обновки – всё в
точности как «заказывала», даже логотип «Зенита» на флисовой куртке
есть.
— Никогда не ощущала себя такой сильной и здоровой, — призналась
с улыбкой.
— Вот-вот, запомни, деточка – когда от души для других
стараешься, оно всегда так. Не убудет, а наоборот прибавится.
— Ну, сама-то я тоже прибарахлилась, — возразила я, с
удовольствием ощущая обновки. Вот ведь какая Пифия, вроде бы я ей
должна, а исполнила столько моих желаний! Ну не по щучьему же
велению, все это осуществилось?
Мы поспешили на выход из больницы, не парадный конечно. Был тут,
оказывается, и зальчик для простых посетителей. Охранник-маг дремал
на скамье напротив камина. Перед ним на столике стояла большая ваза
с дымолётным порошком. Пифия сказала, что проводит меня. Так что в
Коукворте мы оказались вместе. Когда вышли из той самой почты, в
которой мне стало плохо, на улице уже рассвело, хотя не было и
шести утра.
Я подумала о Тобби, и мне стало сильно не по себе.
— Сколько продержатся эти вещи? – спросила я Пифию на прощанье.
До дома бы успеть дойти.
— Ну, вечные у тебя не получились, но пару лет поносишь, —
ответила старушка. – А за палочку спасибо – словно для меня
сделали, тебе-то такую нельзя даже трогать, правильно поступила. И
за пряник с платком благодарю, утешила старушку. Ну а платье-то
откуда? Вот оно как раз вечное вышло. Признавайся.
— Мамино любимое, — пожала я плечом.
— Оно и видно. Беги уже, заждались вас дома.