Закрыв все же ворота, я сел на мотоцикл и рванул с места, чуть
приподняв его на дыбы. Одна радость от пребывания здесь –
мотоциклетный сезон круглый год, и есть где погонять на «эндуре»,
потому как вся пустыня в моем распоряжении. Разумеется, когда жена
приезжала, приходилось брать машину в прокат, но пока в гараже лишь
мотоцикл с велосипедом место занимают.
Вчера утром около часа проболтал по телефону с женой, потом весь
день настроение было почти убитым. Услышал ее голос – она еще
поплакала, дала с мальчиками поговорить… Тяжело столько времени без
них, на стену уже лезу. Пусть они здесь летом были, а жена еще и
позже прилетала, но тоска ужасная. Мальчишки там без меня растут, а
я, понимаешь, сетку дренажную местным фермерам продаю. А что
делать? По-другому продавать не получилось.
Сегодня настроение хоть немного поправилось, да и день ожидался
хлопотный. Большой заказ нам подкинули, который с трудом
разруливался с производством, – надо было что-то решать. Вот я
и выехал сегодня пораньше. Солнце только поднималось, светя мне
прямо в глаза, пока я выруливал по Колорадо-авеню к Уильямс,
которая вела к мосту, перекинувшемуся через шоссе. Было ветрено, по
серому асфальту дороги несло песок, которого тут было от края и до
края. К вечеру ветер может совершенно разгуляться, и начнется
настоящая песчаная буря – мерзкое явление, если честно. Потянет как
из печки с севера, из пустыни Мохаве и одноименного округа, понесет
песок и пыль, закроет небо, потемнеет… гадко.
Когда я уже почти заехал на мост, прямо за спиной у меня взвыла
сирена. Я притормозил, полагая, что кому-то вздумалось остановить
меня, но оказалось, что ошибся. Мимо пронесся на большой скорости
черно-белый полицейский «хаммер» второй модели – и на таких здесь
катается полиция. Неслись они энергично, меня даже волной воздуха
качнуло, мигали разноцветными «люстрами». Перед оросительным
каналом в глубоком крене полицейская машина свернула налево, на
Тир-Дроп-роуд, в сторону трейлерного парка. Опять там что-то
случилось – кто-то кого-то пристрелил или зарезал. На кражи и
прочее подобное полиция туда не катается – их просто не зовут. Или
пьяная драка между соседями, или что-то в таком духе. Эти драки
обычно плавно перетекают в поножовщину.
Редкий мексиканец в трейлер-парке не носит ножа, а живущие в
Сан-Луисе холодному оружию предпочитают автоматы Калашникова,
которых в виде китайских, румынских и польских клонов осело в этих
краях немало. А мексиканские банды сделали из нашего «калаша»
настоящий фетиш – для них он символ революции и борьбы с той самой
Америкой, в которую они переселились. Хотя никакого противоречия
для них в этом нет. В свое время США эту землю отобрали у Мексики,
а теперь мексиканцы считают свое переселение в эти края лишь
восстановлением исторической справедливости, к чему их, кстати,
весьма активно подталкивает мексиканское правительство. Реконкиста
идет полным ходом, и идеи об отделении от США с организацией
государства Ацтлан носятся в воздухе. Впрочем, всерьез их никто не
воспринимает.