Нина развернулась и убежала в клуб, а
я немного ещё постоял перед крыльцом, затем вернулся к скамейке,
уселся на неё и откинулся на спинку. Расстроился ужасно. Такие
планы на этот вечер были — и всё псу под хвост отправилось. Нинку
ещё расстроил, испортил ей праздник.
Я сунул руку во внутренний карман,
смял цветастую упаковочную бумагу и отправил её в урну, следом
выкинул и картонную коробочку. В руке остался зажат стеклянный
шарик величиной со сливу, за толстыми стенками которого подрагивала
капля чувствительной к сверхэнергии грязи. Зажав безделушку в
кулаке, я начал набирать потенциал и сразу ощутил, как шар едва
заметно дрогнул и принялся выворачиваться из пальцев. Тогда усилил
хватку и начал бездумно крутить кистью. Стекло нагрелось, от него
начало распространяться приятное тепло — для медитации лучше и не
придумаешь.
Такие вот сувениры из отработанной
субстанции изготавливала в госпитале троица аспирантов, мне по
знакомству они уступили пару шариков за полцены. Хотел подарить
один Нинке, и вот оно как получилось.
И всё же — какая тварь сдала? Как же
так вышло, а?
Не знаю, сколько времени провёл,
погрузившись в лёгкий транс, очнуться заставил хлопок по плечу.
— Пьер, дружище! А ты чего внутрь не
заходишь?
— О, Карл! Привет! — Я поднялся на
ноги, ответил на рукопожатие и указал на клуб. — Иди, там
расскажут.
— С Нинет, что ли, поссорились?
— И это тоже, — подтвердил я и уселся
обратно на скамейку.
— Ты сегодня такой загадочный! —
хохотнул Карл и попросил: — Не уходи никуда только, я сейчас Мэри
заберу и выйду.
Мне было всё равно, но всё же
уточнил:
— И куда собрались?
— У нас на военной кафедре своё
сборище, — поведал мне Карл и двинулся в сторону клуба.
Я откинулся на спинку скамейки и
сунул руки в карманы пиджака. Сам не знаю, почему восвояси не
убрался. Некуда идти, наверное, просто было. Некуда и незачем.
Такая тоска навалилась — хоть волком вой. Да и взвыл бы, просто не
решился напоказ чувства выставлять.
Плохо. Всё было очень и очень
плохо.
И ведь даже не в поручении Георгия
Ивановича и Альберта Павловича дело, тому поручению сто лет в обед,
актуальность давно на нуле. Просто с Ниной нехорошо получилось. Я
ведь…
А, к чёрту! Что — я? Люблю её? Ну,
наверное. Очень уж тошно на душе. Небезразлична она мне была
совершенно точно. Хотя, положа руку на сердце, больше об упущенных
возможностях жалею. Ждал ведь этих праздников. Так ждал! И Нину
расстроил. Одно к одному подобралось, того и гляди, слёзы на глаза
навернутся.