Впрочем, пятикилометровый кросс —
тоже неплохо. И я не удержался, предложил Остроуху.
— Ну что, махнём наперегонки?
Тот, весь взмыленный, нервно
оглянулся и скривил в ухмылке толстые губы.
— Ты своё скоро получишь!
Угроза оставила равнодушным — если уж
на то пошло, Борю я нисколько не боялся и был уверен, что совладаю
с ним хоть с использованием сверхсилы, хоть в рукопашной. Как в
прошлый раз не получится, мигом осажу.
Пока подводились предварительные
итоги, нам дали перевести дух, а затем прозвучало:
— На старт! Внимание! Марш!
Ну и побежали. Я всерьёз рассчитывал
финишировать первым, но буквально с первых метров за лидерство
начали спорить между собой Макс и Федя, которые взяли такой темп,
что все остальные остались далеко позади. Все остальные — это в том
числе и я.
Поначалу пытался угнаться за ними, но
очень скоро сообразил, что ещё немного и начну выдыхаться,
волей-неволей пришлось замедлиться. На Кордоне марш-броски
устраивались обычно на десять или пятнадцать километров, там упор
делался на выносливость, а на этой дистанции я толком даже не знал,
как себя вести, и не представлял, до какого предела стоит экономить
силы, а когда начинать выкладываться на полную.
Как бы то ни было — прибежал третьим.
Ближе к финишу на пятки начали наступать курсанты из августовского
пополнения, но не растерял всего преимущества, вырвал бронзовую
медаль. Точнее — вырвал бы, если б нам медали вручали.
Но ерунда. Без медали, как с
медалью.
И снова построились, и снова Дыба
прошёлся перед строем, оглядел неровную шеренгу и вызвал первую
пару:
— Бондарь и Пахота.
Я едва удержался от того, чтобы не
присвистнуть. Последний этап — рукопашный бой, турнир на выбывание.
И без жеребьёвки? Вот это номер!
Несправедливым разделение по парам
показалось не только мне, и Максим Бондарь оказался настроен
достаточно решительно, чтобы запротестовать:
— Господин старшина! Разве не
полагается провести жеребьёвку?
Дыба мрачно глянул на него и
отрезал:
— В круг!
Максим оглянулся на группу зрителей,
среди которых были и офицеры, но никто из них в его поддержку не
выступил, хоть курсанты и относились к разным весовым категориям:
если Максим весил не больше восьмидесяти килограммов, то Матвей
ушёл далеко за центнер. С момента нашей встречи он слегка похудел,
но не усох — лишь согнал жирок, из-за чего перекатывавшиеся под
кожей мускулы смотрелись ещё даже внушительней прежнего. Да и
двигался теперь несравненно более плавно.