Очнулся на счёте «пять». Поднялся на
четвереньки, рывком выпрямился и сразу качнулся в сторону, уходя от
удара. Левый глаз заплыл, но сдаваться я не собирался и…
И тут прозвучал свисток.
Я добрёл до края круга и повалился на
песок. Маленский садиться не стал, отошёл к Дыбе, тот принялся
что-то ему втолковывать. Ну а меня никто наставлять не взялся.
Подумал так — и ошибся. Рядом присел
на корточки Матвей Пахота.
— Линь, ты чего творишь? —
поинтересовался он. — Не отдавай инициативу! Сближайся! Двигайся
активней, шевелись! Федя в борьбе полный ноль, входи в клинч!
Я сплюнул кровью и вяло махнул рукой.
Тоже мне — поддержал, называется! Будто не видно, что Барчук
попросту быстрее и сильнее, да и подготовлен несравнимо лучше. Куда
уж мне с ним тягаться? И — борьба? Не знаю, не знаю…
Вновь засвистел рефери, я поднялся и
двинулся навстречу Маленскому. А тот одним рывком сблизился, пнул —
точнее, пинок наметил, тут же провёл крюк и попал, добавил правой.
Быстро и чётко. Слишком быстро и чётко, чтобы оставалась
возможность среагировать.
На этот раз сознания я не потерял и
вот так сразу с песка не поднялся совсем по другой причине.
Задумался: а надо ли? Если разобраться: зачем мне это всё?
Исключительно из упрямства? Или из желания показать характер? А
кому и зачем? Разве что ещё представится возможность достать
Барчука... Вот ради этого можно было и напрячься.
Выпрямился, встал в стойку, уклонился
от низового пинка, второй — не столь сильный принял на бедро и
почти успел перехватить ступню, но Федя вовремя среагировал и
отпрыгнул. Попытка сблизиться и подсечь ноги успехом не увенчалась,
а затем Маленский подался обратно и заработал руками. Тогда вновь
пришлось пятиться и уклоняться. Я нырнул вправо-влево, блокировал
один выпад, пропустил другой, ладно хоть ещё успел наклонить
голову, и перчатка прошла по касательной. Врезал и сам, попал,
попытался ухватить противника за руку, тот ловко скинул захват, а я
вновь очутился на земле, сбитый с ног пинком под колено.
В ушах шумело, лицо болело, руки
ныли, и всё же откатился в сторону и поднялся. Федя подступил и
принялся выбивать из меня дух; пришлось закрываться и пятиться,
пытаться уловить момент для контратаки. Попробовал сцепиться с
противником, но тот клинча не допустил, встретив прямым в голову. В
глазах так и сверкнуло, на ногах сумел устоять не иначе лишь
чудом.