Виктора Анна боялась, когда он появлялся и выдворял ее из подъезда, покорно уходила прочь и плелась в сторону кинотеатра «Первомайский», куда к началу очередного сеанса спешили влюбленные парочки. Она была по-женски хитра и понимала, что парни, боясь выглядеть мелочными в глазах своих подруг, скорее всего не откажутся подкинуть клянчившей пьянчужке немного монет.
– Молодой человек, не пожалейте подать бедной больной женщине десять копеек на кусок хлеба!
Если удача улыбалась ей, часа через два она приобретала заветную бутылочку и торопливо семенила в сторону леса, стараясь держаться подальше от людей, чтобы никто из таких же бедолаг-алкашей не позарился на драгоценную добычу….
В день рождения Алеши, когда Виктор при соседках выставил ее из подъезда, Анна последовала по своему обычному маршруту. Сидевшие на лавочке пенсионерки еще какое-то время обсуждали Малеевых, потом заговорили о другом, а вскоре начали одна за другой расходиться по своим квартирам – смеркалось уже достаточно рано, хотя над Москвой еще витало бабье лето. Когда стало совсем темно, лавочка опустела, и вскоре возле подъезда не видно было ни души. Постепенно гасли огни в окнах дома, и затихали голоса.
Спустя час после того, как смолкла мелодия передачи «Спокойной ночи, малыши», дверь квартиры Малеевых тихо отворилась, и из нее выскользнул человек темной куртке с низко надвинутым на лицо капюшоном. Маленький Алеша в это время уже крепко спал в кроватке, прижимая к груди подаренную нынче отцом коробку с заводной машиной. Он всегда засыпал сразу после вечерней сказки, а сегодня еще и приустал, потому что усердно помогал бабушке печь именинный пирог и лепить пирожки. Нина Ивановна тоже прикорнула на своем диванчике. Она приподняла голову, услышав слабый стук, но решила, что это Виктор вышел на лестницу – после воркотни Иды Львовны он перестал курить в квартире. Тихо спустившись по лестнице, человек вышел из подъезда и, стараясь не попадать в свет уличных фонарей, двинулся дворами в сторону кинотеатра «Первомайский». Увидев одиноко бредущую ему навстречу женскую фигуру, он замер, прижавшись к стене дома, потом удовлетворенно кивнул и шагнул в сторону.
Анна вышла на 15-ую Парковую, опасливо поглядывая по сторонам и прижимая к груди ненаглядную «косушку». Ей хотелось поскорее почувствовать у губ долгожданную округлость бутылочного горлышка, ощутить льющуюся из него живительную влагу. Она подождала, пока вдали скроется случайный прохожий, откупорила бутылку и, сделав изрядный глоток, опасливо оглянулась – нет ли поблизости приятелей, что всегда готовы отобрать с таким трудом добытую водку, – и шагнула на мостовую. Звук приближавшейся машины не встревожил ее, хотя заставил замедлить шаг и оглянуться. Мчавшийся на огромной скорости автомобиль буквально подбросил в воздух топтавшуюся посреди улицы женщину. Доехав до конца улицы, он притормозил, развернулся, проехал по распластавшемуся на дороге телу, расплющив голову и грудную клетку, а затем бесследно скрылся в темноте. Через час ребята, возвращавшиеся из кино, обнаружили то, что осталось от Анны. Они вызвали милицию и «Скорую помощь», но прибывший врач только развел руками и распорядился отправить тело в морг.