К середине осени все было готово. В надежности нового тайника я
был уверен на сто процентов, место действительно было очень
удачным. Я укрепил вход. Как мог замаскировал, накрыл дерном.
Оставил приметные зарубки на деревьях. В сплетенную большую корзину
набрал самые ценные на мой взгляд книги, чтобы перенести поближе к
деревне и перепрятать уже там.
Исхудавший, обгоревший, обросший, но невероятно счастливый, я
возвращался. Приближался к родным краям уже при первых заморозках.
Свой старый тайник отыскал без проблем. Там все было на месте. Я
так же тщательно упаковал и спрятал принесенные книги и немного
золота. В деревню возвращался уже налегке. Снаряжение пообносилось,
некоторые вещи полностью пришли в негодность, так что всю зиму я
планировал тщательно готовится к будущему сезону.
Увы, но моим планам не суждено было сбыться. Еще когда
поднимался из леса на знакомый пригорок, за которым и начиналась
наша деревня, я почуял неладное. Было слишком тихо. Поднявшись на
холм увидел поросшее травой пепелище.
Внутри все словно оборвалось. Все мысли и чувства окаменели.
Нет, я не ошибся в направлении, не сбился с пути, а точно вышел
туда, где еще несколько месяцев назад была наша деревня. С
остекленевшим взглядом я бродил средь обгоревших остовов домов и
сараев. Всюду были видны следы разорения, пожаров и смерти. Война
прокатилась по землям барона адским пламенем в начале лета судя по
тому как все успело зарасти. Ничего не осталось. Деревни больше не
существовало. Придорожного постоялого двора, старого трактира,
который простоял здесь больше полсотни лет. Ничего этого больше не
было. И даже могил не было. Не кому было хоронить павших. Почти
сутки я бродил по сгоревшей деревне безмолвно заливаясь слезами.
Осознание случившейся трагедии пришло как-то внезапно и нахлынуло
тяжелой волной, когда я стоял на пепелище знакомого дома
деревенского плотника, и держал в руках обгоревшие остатки своего
учебника по грамматике. Я не спал и не ел, просто бродил между
домов, не находя себе места. Мне больше некуда было идти. Не
осталось ни дома, ни родни. Большой королевский тракт тоже был в
запустении. Я не видел на нем следов карет и даже всадников.
Несколько недель, а то и месяцев по этой дороге не проходил ни один
человек, не проезжал верхом или на повозке, или телеге.