От представшей передо мной картины
бескрайнего простора на секунду перехватило дыхание – по сравнению
с ней я вдруг почувствовал себя совершенно несоизмеримой крошечной
песчинкой, столь жалкой и беспомощной, что и помыслить страшно! И
тут же в голове молнией промелькнула мысль о том, что против
монгольской орды, саму степь олицетворяющую, я также являюсь столь
же крохотной песчинкой… И да: вряд ли монголов и покоренных ими
воинов разномастных племен меньше ста тысяч. А если меньше, то
ненамного, несмотря на все разглагольствования скептиков:
четырнадцать тумен у каждого из родственников Чингисхана,
отправившихся к последнему морю с Батыем – и в каждой тумене десять
тысяч. Штатно! Ведь войско «сотрясателя вселенной» было четко
структурировано, разбито на десятки, сотни и тысячи, так что тумена
– это что-то наподобие современной дивизии… Причем на границе
Рязанского княжества орда стояла не просто так - согласно
летописей, Батый ждал подхода своих родичей из степей, где они
гонялись за половцами, и поволжья, где покоряли буртасов, чтобы
собрать войско воедино. И пусть даже в каждой из приведенных тумен
в среднем осталось процентов шестьдесят «личного состава» (потери в
боях с булгарами, буртасами, западными половцами, мокшей, все еще
незакрытые поставленными в строй рабами), то все равно ведь
получается число, близкое к ста тысячам!
Впрочем, от тягостных размышлений я
отвлекся уже в следующую секунду, услышал задорные гиканья, и тут
же увидел бодро рысящих к дубу братьев-половчан.
Дружинники проскакали мимо – Кречет
только утвердительно кивнул им, после чего жестом руки приказал нам
прятаться за деревьями, пока половцы не разглядели. Мои соратники
выполнили его приказ быстро и умело, я… Я чуток притормозил,
оглядываясь по сторонам в поисках достаточно надежного укрытия – в
смысле толстого в обхвате дерева, оставшегося «свободным», – не
нашел, а поймав на себе злой, буквально испепеляющий взгляд
Кречета, метнулся к могучему дубу, замерев рядом с вожаком.
Последний лишь зло, неодобрительно мотнул головой, не проронив,
впрочем, ни звука – боится, что засада не удастся.
Действительно, приближающиеся
половцы могли заметить мое движение – но, по всей видимости, все же
не заметили. Аккуратно высунувшись с левой стороны толстого, не
менее двух обхватов, дубового ствола, я увидел одиннадцать скачущих
за братьями всадников, стреляющих на ходу из луков. При этом у трех
воинов лёгкие круглые щиты (возможно плетенные, из той же ивы) были
одеты локтевым хватом на левую руку, одновременно с тем
удерживающей лук. У остальных приторочены к седлу; на моих глазах
один из степняков отчаянно вскрикнув и выпал из седла, поймав
удачно пущенную в ответ стрелу в грудь – наши «половчане»
огрызаются крепко! Они развернулись в седлах полубоком, обратившись
к степнякам, и закинули за спины каплевидные щиты. У одного из
братьев – как кажется старшего, Завида, держащегося чуть позади и
словно прикрывающего собой Мала – в нем торчат уже два древка! У
меньшего же пока нет ни одного… А вот мы свои щиты, кстати,
оставили на стоянке!