враг, чья голова показалась в проломе заборола крепостной
стены.
Лестница с прибитыми к верхним ее
перекладинам стальным крючьям, была приставлена как раз к бреши –
просто до этого Егор ее не замечал. А сейчас он целую секунду
смотрел в лицо светловолосого с рыжиной, вполне себе европейской
внешности молодого голубоглазого мужчины, очевидно ровесника, в
чьем взгляде читался откровенный страх.
«Половец» - вновь всплыло в сознании
парня. Воин из вражеского рязанцам племени, едва ли не две сотни
лет разорявшего южные рубежи княжества. Впрочем, в последние годы
враг этот поумерил пыл – часть ханов приняли христианство и
заключили союзы с князьями Руси, стали реже ходить в набеги… А еще
– степняки никогда не прорывались так глубоко внутрь княжества,
никогда не брали штурмом сильные крепости!
Но все изменилось с приходом с
востока в степь неизвестных ранее монголов. Монголов, спаявших
жестокой дисциплиной не только половцев, но и китайцев,
хорезмийцев, мокшан, буртасов… Монголов, чья злая воля гнала все
порабощенные, побежденные ими племена вперед, напролом под мечи,
топоры и сабли своих новых врагов! И подчинившиеся «Ясе
Чингисхана», они не могли бежать с поля боя, каким бы яростным не
было сопротивление противника… Ведь если побежит один, казнят
десяток, если побежит десяток – казнят сотню, монголы не боятся
лить кровь покоренных! Потому у поднявшегося по лестнице половца,
каким бы сильным не был его страх, какой бы сильной не была в душе
его ненависть к новым хозяевам, не было выбора…
Точнее был, и очень простой выбор:
убей или умри!
Все это за секунду промелькнуло в
сознании Егора – словно неяркая, и тут же погасшая вспышка.
Промелькнуло в тот миг, когда он шагнул вперед, с перехваченным от
душащей ярости горлом, наконец-то получив возможность выплеснуть
ненависть на пришедшего к Пронску врага! Вскинув правой рукой
легкую, верткую саблю, описавшую короткий полукруг над головой, он
обрушил ее тяжелейший удар на непокрытое чело половца!
Впрочем, тот успел закрыться легким,
круглым щитом, остановившим рухнувшую сверху сталь. А в следующий
миг уже сам с силой рубанул по ней собственным кривым клинком, сбив
в сторону оружие противника! И одним рывком преодолел последние
перекладины лестницы, нырнув в пролом в стене.
Егор отступил на шаг под напором
половца, только сейчас осознав, что без собственного щита чувствует
себя голым. На мгновение он поймал глазами взгляд степняка – и
содрогнулся от животной ненависти и жажды убийства, что прочел в
них! Где был страх, что он видел до того? И был ли там вообще страх
– может, до того просто почудилось?!