Недолго колебался князь Всеволод,
как ему поступить. Доскакали свежие половцы нойона Кюльхана, сына
Чингисхана до тонкой цепочки русских ратников. В последний раз
успел выкрикнуть Микула яростный клич ельчан «Севе-е-е-ррр!»,
обрушив шестопер на голову очередного степняка! Подняли кипчаки на
копья пронзенное тело воина-мученика, отдавшего живот свой за други
своя… В последний раз затрубил над полем битвы рог русского князя –
и устремились воины пронские в последнюю атаку навстречу врагу
давнему! И еще раз взметнулась секира Всеволода Михайловича над
головами куманов, разрубив одного половца до пояса! А второму
отсекла руку с сабелькой, а третьему раздробила череп, прорубившись
сквозь сталь шелома…. А после не стало уже и князя, не стало и
дружины его.
Не стало вовсе и рязанской рати – и
земля княжества теперь уже совсем беззащитна перед врагом…
Тяжелый был сон, жесткий. Даже
жестокий. И что интересно, в этот раз я не управлял Егором, а
словно видел его со стороны – да и не только его. Я видел всех
участников битвы! И что удивительно, но лицо «носителя» в отличие
от прочих воев мне разглядеть не удалось – а так я будто парил над
сечей, то высоко, то опускаясь совсем низко и находясь словно среди
сражающихся.
Да, сон был тяжелый, безрадостный –
хотя отчасти столь подробная панорама так называемой «Воронежской
битвы» рязанского войска с Батыем меня, конечно, восхитила! Но
главное – явленная гибель ельчан меня, во-первых, всерьез зацепила,
а во-вторых, заставила еще сильнее уважать Завида, Кречета, Микулу,
еще сильнее проникнуться к ним, да и к прочим дружинникам... Как ни
крути, но в первые же минуты моего попадания они приняли бой плечом
к плечу вместе со мной, стали мне настоящими соратниками. А после
увиденного едва ли не на яву, пришло понимание, что «сторожа»
Кречета является этаким боевым братством, где каждый может рискнуть
собой ради товарища. А ведь о подобном братстве я всегда мечтал в
будущем, мечтал в душе – но не находил… Да и признаться честно, я и
сам бы никогда не пошел бы на смертельный риск ради друзей! По
крайней мере, думаю, что не пошел бы. А там, конечно, кто
знает…
Так вот главное, что проснулся я уже
не с мыслями «я никогда больше не увижу семью!», а с мыслью «мне
дана возможность изменить историю своей Родины!». Ведь русская
земля никогда еще не знала столь страшной катастрофы, как Батыево
нашествие. И хотя сравниться с чудовищными потерями Великой
Отечественной она, конечно, не сможет, но так ведь и численность
русского населения в тринадцатом веке была значительно меньше! А
если все же пропорционально сравнить потери к общему числу мирных
жителей и воинов, так еще и неизвестно, где они были страшнее… И
потом, именно после Батыя Русь практически на две с половиной сотни
лет потеряла независимость. И пусть после Дмитрия Донского власть
Золотой Орды становилась все слабее, и зависимость от нее
превратилась в уже чисто номинальную, но сколько разорений родина
претерпит в ближайшие полторы сотни лет?! Нападение Неврюевой рати
в 1252 году, карательные походы 1281 – 1293 годов, страшное
разорение Дедюневой ратью в 1293 году! После нее ранее
густонаселенная северо-восточная Русь превратилась едва ли не в
пустыню… Разорение и фактическая гибель Тверского княжества и самой
Твери в 1327 году – разве этого мало?! А сколько было зла от
ордынских сборщиков дани, баскаков?! Не случайно ведь русичи так
часто убивали их – и тем самым провоцировали врага на очередные
набеги…