Эврен Окхарт остановился на одном из мостов, что величественными
дугами тут и там нависали над Авиеррой. Императорский клеврет
возвращался домой после почти трёхмесячного отсутствия. Ему зверски
хотелось спать. Но сначала он планировал скинуть с себя клевретскую
форму, которая, кажется, успела прирасти к его коже намертво, и
забраться в ванну. И всё же что-то заставило его встать посреди
моста.
Внимание Эврена привлекла очередная лодочка, плавно
раскаивающаяся на волнах. Старый лодочник правил с широченной
улыбкой, потому что юноша на борту вдруг встал на одно колено и
принялся громко читать стихи смущённой девушке, которая сидела,
обомлев пред ним.
Стихи у незадачливого поэта вышли ужасными. Но настолько
искренними, что клеврет тоже не сдержал улыбки.
Он облокотился на каменные перила моста и смотрел вслед
удаляющейся лодочке до тех пор, пока она не скрылась за изгибом
русла. Мысленно он пожелал тому юноше, чтобы дама сердца оценила
старания по достоинству. Эврен бы придумал и другие пожелания, если
бы краем глаза не заметил прошедшую мимо женщину.
— Хин! — радостно окликнул он.
Брюнетка в такой же клевретской форме, как у него, вздрогнула и
обернулась. К груди она прижимала увесистый бумажный свёрток.
— Эврен, — первая растерянность сменилась на её лице дежурным
дружелюбием. — Когда ты успел приехать из Нордвуда?
— Только что. Буквально, — клеврет продемонстрировал ей свой
посох и висящую через плечо дорожную сумку.
— В таком случае, не стану тебя задерживать, — сказала Хиннари с
такой интонацией, будто это он её задерживал.
Как всегда, не слишком приветлива.
Императорская канцеляристка двинулась дальше по мосту, но Эврен
в два счёта догнал её и пошёл рядом, не дожидаясь приглашений.
— Куда ты так торопишься, можно узнать? — он посмотрел на
свёрток в её руках, но по его очертаниям сложно было понять, что
именно скрывалось в недрах коричневатого пергамента.
Хин искоса глянула на него. Клеврет думал, не ответит. Как
обычно, ограничится на какой-нибудь отговоркой. Но женщина удивила
его, пусть и высказалась весьма уклончиво:
— Мне нужно навестить отца.
Эврен помнил, что её единственный оставшийся в живых родитель,
господин Имре Шемер, несмотря на свой преклонный возраст занимался
разведением хорьков и собак для ловли крыс. В большом городе его
услуги пользовались спросом. Свою работу господин Шемер выполнял на
совесть. Хиннари никогда не стыдилась отцовского призвания.
Напротив, всегда с гордостью говорила о том, что он приносит
большую пользу столице.