— Не рыдай, бедовая твоя голова, — Девана с ласковой улыбкой
присела перед ним на корточки. Протянула руку с чистой тряпицей.
Вытерла чумазые, покрасневшие щёки. — Лучше расскажи нам, что
случилось. Мы поможем.
Конор перевёл затравленный взгляд с красивой девушки, которая
ранила его кинжалом, на сурового мужчину подле своего опечаленного
отца. Мальчик заговорил с огромной неохотой. Невооружённым глазом
было видно, как стыдно ему обо всём рассказывать.
— На ярмарке я хотел выгодно купить овец, — всхлипывая, начал
он. — Там я увидел одну старуху, которая распродавала отличную
скотину. Овец у неё оставалось пятеро. И я решил взять всех. Но, —
Конор икнул. — Я заметил, что эта старуха была слепой. Совершенно.
У неё были белые глаза, как у тухлой рыбы. И тогда, — мальчик
уронил голову на грудь и прошептал: — тогда я решил обмануть её. И
вместо кошеля с деньгами отдал ей кошель с железками, которые купил
для починки изгороди.
— Что? — Шеймус выпучил глаза. — Ты обманул слепую пожилую
женщину, сын?
Юнец снова всхлипнул.
— Я уже успел увести овец, когда она поняла, что я отдал ей не
деньги, — мальчик поднял глаза на Девану. В них стояли горючие
слёзы стыда и страха. — Она в сердцах закричала мне вдогонку, чтобы
я подавился этими проклятыми овцами.
— И в следующий раз, когда ты почувствовал голод, ты понял, что
не насыщаешься обычной пищей, но хочешь съесть именно тех пятерых
овец, — заключил Крисмер, наклонив голову набок.
Конор кивнул. Слёзы снова побежали по его щекам.
— Я не хотел их убивать. Но каждый раз, когда это происходит,
что-то меняется. И я не могу собой управлять, — тихо произнёс
мальчик. — Мне очень совестно. Та старушка сказала, что не сможет
пережить зиму, потому что она совсем уже слепа, а денег у неё не
осталось. Именно поэтому она продавала своих овечек.
Он заплакал громче. Связанный, худой и жалкий, Конор совершенно
не походил на жестокого обманщика или убийцу.
Девана снова протянула руку, чтобы бережно коснуться его
щеки.
— Не плачь. Всё поправимо. Кроме тех двух овец, разумеется, —
она ободряюще улыбнулась ему.
— Ох, сын, не таким я тебя воспитывал! — Шеймус с досадой
спрятал лицо в ладонях. — Мне так стыдно за тебя!
— Неужели ты не собирался никому рассказывать? — Крис выглядел
крайне рассерженным. Казалось, что, будь его воля, он бы не исцелил
проклятие, а ещё бы и добавил. В воспитательных целях.