— Сначала я не поверил. А потом просто испугался. Знал, что
получу наказание, — признался Конор.
— Ты уже получил своё наказание сполна, — заверила Девана.
Крис сердито прищёлкнул языком, но жена одарила его негодующим
взглядом. Затем выразительно поджала губы. Конечно, ВарДейк был
одним из первых лиц в Империи. Но именно Девана оставалась его
главной слабостью.
— Ладно, — Крисмер со вздохом потёр шею. — Давайте уже покончим
с этим. Где монеты, которые ты должен был заплатить за тех овец?
Надеюсь, ты их не потратил.
— Дома, — Конор шмыгнул мокрым носом. — Под половицей прямо у
входа.
— Хвала Небесам! Принеси, будь любезен, — попросил у Шеймуса
мастер над проклятиями. — Всё началось с золота. Должно им и
закончиться.
Пастух ушёл. Скоро он возвратился с пыльным кожаным мешочком,
довольно увесистым на вид. Крис тем временем подготовился к
ритуалу. Он повесил на шею мальчика два амулета. Снял куртку, чтобы
остаться в рубахе и жилете. Закатал рукава до локтей, открыв свежие
рунические татуировки на загорелых предплечьях. После чего он
протянул раскрытые ладони жене, и Девана обработала их
ярко-малиновым реагентом, который должен был усилить связку энергий
при соприкосновении с ними. И пока девушка наносила липковатый
раствор на его кожу, Крис подмигнул ей, а потом изобразил губами
поцелуй. За что получил озорной щипок в щёку.
Конору развязали руки и помогли поудобнее усесться на полу. В
ладонях он стиснул увесистый кошель с проклятым золотом.
Крисмер встал на колени перед ним. Крепко сжал руками виски
мальчика. И строго велел:
— Смотри мне в глаза. Не шевелись. Дёрнешься — умрёшь.
Конечно, Конор бы не умер. Девана это знала. Да и смотреть на
зачарователя было вовсе не обязательно. Сказано всё было скорее для
острастки, дабы отучить юнца от дурных поступков раз и
навсегда.
Крисмер начал ворожить.
Сначала он вошёл в глубокий транс, отчего его очи заполнил белый
свет, сделав их похожими на живые лунные камни. А потом губы
чародея зашептали слова заговора. Вышло похоже на набор бессвязных
звуков.
Глухие и рокочущие, они исходили из груди мага и катились в мир
подобно камням во время обвала в горах.
Шипящие и мягкие, они шелестели, как волны, что омывают ноги
прохладой и смывают усталость.
Напевные и звонкие, они были песней звёзд, очищающих небосклон
своим светом. Первой зарёй после бесконечной северной ночи.