Рыжеволосая дочка лорда-протектора откинула меховой капюшон. Она
привалилась спиной к широкой отцовской груди и задрала голову.
Снежинки таяли на её розовых щёчках и замирали в густых ресницах.
На лице девочки Иврос Хагмор прочёл безмятежное счастье.
— Что такое, Ливи? — Иврос наклонился к ней и шепнул: — Если ты
хочешь половить языком снежинки, только скажи. Я прикрою, чтобы
мама не видела.
Ливейн улыбнулась отцу.
— Я представляю, что это звёзды, — призналась она с толикой
смущения. — И что мы едем сквозь звездопад.
Лорд-протектор поднял взор.
— И правда. Звездопад, — он усмехнулся. А потом повернулся к
жене и громче сказал: — Ты слышала, любимая?
— Какие-то медленные звёзды, вам не кажется? — Гвин шмыгнула
носом. — Надо бы их ускорить. А то мы с Арсулом начали
замерзать.
Иврос коротко свистнул. Лошади во всей колонне тотчас прибавили
шагу, переходя на лёгкую рысь. Белая взвесь полетела из-под копыт,
а Ливейн весело засмеялась, когда отец покрепче перехватил её,
чтобы не упала.
И снежинки-звёзды будто полетели им навстречу быстрее.
Также весело они миновали остаток пути и приехали к дверям
собственного дома. Встретивший их конюх занялся хозяйскими
лошадьми. Клевреты разделились на смены и попрощались с
лордом-протектором. Половина отбыла обратно. Остальные отправились
делать обход либо вовсе пошли на кухню пить горячий чай. Озябшие
дети тоже потребовали чаю, и семейство Хагмор собралось в гостиной,
где жарко горел большой камин.
В двух шагах от него благоухало хвоей йольское дерево. Его запах
уютно сочетался с ароматом потрескивающих дров.
Двойняшки первыми влетели в гостиную. Они стащили с диванов
толстые овечьи шкуры и расстелили их прямо у очага. Сверху
набросали диванных подушек. А затем устроились сами, дабы занять
лучшие места.
Моргевейн уселась поближе к огню, чтобы подсушить свои длинные
чёрные волосы, на которых растаял снег. Её брат Остван же,
наоборот, разлёгся под самым йольским деревом, а босые ноги вытянул
в сторону камина.
Вошёл отец, который всё это время помогал младшим снять верхнюю
одежду. Зевающего Арсула он нёс на руках. Ливейн вбежала следом и
плюхнулась на гору подушек возле сестры. Иврос устроился с Арсулом
напротив камина. Младший сын привалился к нему. Он сонно тёр
глазки, но стоически переносил все тяготы праздничного бдения,
стараясь подражать взрослым.