— Ты молодец, сынок, — Ив опустил свою большую ладонь на его
вихрастую, тёмную голову. — Вёл себя прекрасно. Я тобой горжусь.
Тебе понравился праздник?
Арсул кивнул. А потом с серьёзным видом заметил:
— Пудинг был вкусный.
— И печенье с цукатами, — Лив поёрзала на месте, чтобы тоже
вытянуть ножки поближе к огню. — Мне досталось в форме смешной
свинки.
Остван тем временем совсем разлёгся, заложив руки за голову.
Так, что его лицо скрылось под нижними ветками праздничной ели.
— А мне понравились танцовщицы, которые выступали с живыми
змеями, — раздался из-под ветвей его голос.
— Кто бы сомневался, — Моргевейн усмехнулась и ущипнула его за
большой палец на ноге, но брат сделал вид, что не заметил. — Лично
я была рада тому, что дедушка с бабушкой тоже пришли. А тебе, пап,
что понравилось?
Иврос, который, не мигая, смотрел на побелевшие дрова,
повернулся к дочери.
Алые отблески отражались в её больших, зелёных глазах. Дочь
смотрела с живым интересом.
— Мне понравилось, что мы собрались там все вместе, — охотно
признался он.
— А мне, что мы не остались до конца, — Гвинейн Хагмор вошла в
гостиную с огромным подносом в руках. — Ещё час, и я бы сама уснула
лицом в пироге.
Девочки тотчас вскочили на ноги, чтобы помочь своей маме.
Вместе они устроили поднос на шкурах и разлили по пузатым
коричневым чашкам горячий чай. Напиток приятно пах апельсиновой
цедрой и земляникой. В центре подноса красовалось блюдо с фигурными
пряниками в виде зверушек, украшенных цветной глазурью. Девочки
пекли их вместе с матерью накануне утром. Никого на кухню не
пустили, пока не закончили возиться, перепачканные в муке и сахаре.
Вышло потрясающе. Но по каждому из пряников легко угадывалось, чья
именно рука его делала. Пышные и крупные принадлежали Гвин.
Средние, разукрашенные обилием элементов, сотворили руки Мор. А вот
над самыми маленькими, несуразными и сладкими явно трудилась крошка
Лив.
При свете одного лишь жаркого камина они умяли по прянику и
теперь потягивали огненный чай, который никак не желал
остывать.
Арсул перебрался поближе к матери. Он свернулся калачиком,
поджав ножки и положив голову на её ноги. Мальчик снова зевнул. Так
громко, что обсуждения минувшего праздника у Императора тотчас
прекратились, потому что Гвин сказала:
— Ну, всё. Все согрелись. Идём спать.