— Нет, — раздалось со всех сторон.
— Мам, пожалуйста, давай ещё посидим, — Ливи потянулась к ней,
чтобы обнять маму за шею и начать покрывать её лицо поцелуями.
— Да, — Остван выглянул из-под ёлки. — Пожалуйста. Ночь Матери
только началась. Не гоните нас в кровать так рано.
Гвин обратила вопрошающий взор на мужа, и лорд-протектор ласково
улыбнулся ей, давая понять, что в этот раз каприз позволителен.
— И что же мы будем делать, пока чай остывает? — осведомилась
она, хитро прищурившись. — Может, почитаем?
— Поиграем в кегли? — оживился маленький Арсул, который более
всего обожал шумные и активные развлечения.
Он уже готов был сорваться с места, но тут Моргевейн
предложила:
— Или пусть папа расскажет нам историю?
Все воззрились на отца семейства. Ивросу почудилось, что даже
супруга смотрит на него с особым интересом.
— Историю? — задумчиво протянул лорд-протектор.
— Да! — Лив захлопала в ладоши. — Йольскую сказку.
Ив почесал бороду. Нахмурился, глядя в огонь.
Оранжевые язычки весело плясали на пропитанных особым отваром
дровах, чтобы те горели ровнее и дольше. В его детстве матушка
пользовалась тем же фокусом, чтобы не ходить на мороз за новыми
дровами слишком часто. Отец повторял, что это ведьмовство, но в те
дни он говорил подобное с гордостью. В те дни любой зимний вечер
казался праздником, не только Ночь Матери.
Это воспоминание навело Ивроса на мысль.
— Хорошо, — наконец, сказал он с озорным блеском в янтарных
очах. — Садитесь поудобнее. Расскажу вам одну сказку про импери. Её
в детстве мне рассказывала ваша бабушка Ашада.
Медвежье семейство незамедлительно пришло в движение. Гвин села
поближе к мужу, чтобы уютно приникнуть к его плечу своим. Арсул
устроился у неё в ногах, которые она скрестила бабочкой, и обнял
покрепче подушку (на случай, если история окажется страшной).
Ливейн тоже села поближе к отцу, обложившись подушками. Остван
выполз из-под ёлки и лёг на живот, подперев голову руками.
Моргевейн села рядом с братом, поджав под себя ноги. Старшие давно
перестали быть детьми и вошли в отроческий возраст, но ничто на
свете не могло заставить их разлюбить отцовские байки всевозможного
толка. Двойняшки глядели на него с таким восторгом, какого он не
помнил даже во время праздничного выступления у Императора этим
вечером, когда артисты со всей Арсии демонстрировали самые
невероятные номера.