Армия двигалась на северо-восток не очень торопясь, что
позволяло избежать большого количества небоевых потерь.
Преследования со стороны корпуса Даву Багратион не слишком
опасался: казачий разъезд перехвативший французский патруль на
следующий день после отступления из Минска, доложил о смерти во
время битвы за город знаменитого маршала – как потом оказалось Даву
не погиб, отделавшись тяжелым ранением в грудь – и это сильно
подорвало дух его войск считавших своего командира неуязвимым.
- Видите Петр Иванович, - узнав эту новость принялся я
втолковывать Багратиону, - вам бы стоило тоже поберечься. Дальность
и точность стрельбы ружей неуклонно растет, нахождение генерала на
поле боя превращается из просто опасного дела в безрассудное. От
вашей смерти пользы войскам точно не будет.
Князь в ответ нахмурился и передернул плечами. Послать меня
нахрен он не мог, а отвечать по существу желания, видимо, не
было.
- Эх, вы, Петр Иванович, - я покачал головой, понимая, что ни к
чему мои слова не приведут. – Солдат у России много, да и работа у
них такая – под пулями ходить. А Багратион у России один.
Выдав эту не бесспорную сентенцию, я тронул пятками бока своей
лошади и отъехал в сторону, заканчивая таким образом бессмысленный
разговор.
В это время, находясь при армии, о том, что делает Наполеон со
своими маршалами, я, понятное дело, представление имел весьма
общее.
Император же Франции, простояв в Вильно добрый десяток дней,
отправился было с основной частью армии в сторону Минска однако на
полпути получил сведения об исходе сражения и об отступлении
русской армии в сторону Смоленска. Это вынудило его развернуть
колонны вместо юго-восточного направления на северо-восток в
сторону Витебска, имея на уме перехват северной колонны
Багратиона.
18 июля Наполеон с корпусами Нея, Мюрата, Мортье и Удино под
рукой вышел к Полоцку, где его появление стало настоящей
неожиданностью. Впрочем, форсированный марш дался армии не легко.
Полки выглядели так, как будто только-только вышли из
кровопролитного сражения. Снабжение не успевало за ушедшими на
четыреста верст от границы войсками, а реквизиции у местного
населения наладить оказалось практически невозможно. Крестьяне при
приближении французской армии массово уходили в леса, не оставляя
захватчикам ничего ценного. Из-за жары и длинных переходов начался
массовый падеж лошадей, а действия летучих русских отрядов в тылу и
на флангах армии делали положение ее еще более неприятным.
Участились случаи дезертирства: солдаты «союзных» армий сбегали в
леса целыми взводами, и ничего с этим сделать не представлялось
возможным. Не понеся ни одного поражения, - собственно даже не
вступив толком в бой - Великая армия за месяц постоянных переходов
уменьшилась на четверть. Наполеон искал генерального сражения, но
никак не мог поймать ускользающих как вода в песок русских.