Комната была светлой и
просторной. Белокаменные колонны тянулись на два этажа вверх,
поддерживая купол с яркими витражами. В воздухе витал легкий
цветочный аромат с терпкими чуть горьковатыми нотками
масел.
В широкой купальне, утопающей в
полу, полулежала обнаженная Элия. Она откинулась на каменный
бортик, прикрыв глаза, концы распущенных потемневших волос плавали
среди лепестков и трав, а высокая грудь мерно вздымалась. Даже не
верилось, что их путешествие подошло к концу, и можно позволить
себе роскошь отмокать в пресной воде.
С тех пор, как они приплыли в
Эфрию, минуло уже несколько дней. Большой дом, в который их
привезли вместо белого замка на скале, не был похож на мрачные
крепкие жилища, к которым Эви привыкла с рождения. Много света и
пространства, широкие коридоры, открытые галереи, окна от пола до
потолка и балконы с перилами, увитыми пестрыми растениями. Никаких
шкур под ногами и тяжелых гобеленов на стенах, лишь легкие плетеные
ковры на светлых каменных полах и тонкие полупрозрачные занавески,
развевающиеся от малейшего дуновения воздуха.
В комнатах на низких столиках
стояли вазы с цветами и чаши со свежими фруктами — они особенно
полюбились Элии. Впрочем, сестра с волчьим аппетитом набрасывалась
почти на любую еду, если та не была слишком острой. Это пока не
сказалось на ее тонкой фигуре, но выглядела она гораздо лучше, чем
несколько дней назад, — щеки порозовели, рыжие волосы заблестели, а
светло-карминовые губы перестали трескаться и
шелушиться.
Эви и сама выглядела и
чувствовала себя лучше, и не могла не признать, что им
действительно требовался этот отдых. Каждый день их тела отмывали
душистым песком и натирали теплыми маслами. Волосы полоскали в
травяных отварах и расчесывали до блеска. Даже ногти подпилили
специальными плоскими вытянутыми камушками и втерли в них какую-то
мазь. Ее бледная кожа теперь сияла, а локоны переливались на
солнце, как отполированный ларимар.
Но каково же было ее удивление,
когда она попросила вернуть свои вещи и украшения, вплоть до
перламутровых ракушек, жемчужных бусин и перышек, которые привыкла
вплетать в прическу, но в ответ столкнулась лишь с настойчивым
молчанием и опущенными взглядами. Это служило очередным
напоминанием, что несмотря на гостеприимство они скорее пленницы,
чем гостьи. Слишком уж много закрытых дверей было в этом доме и
слишком много стражи вокруг него. К тому же служанки преследовали
сестер, как безмолвные тени, и их забота уже начинала казаться
чересчур навязчивой.