— Я бы хотела остаться здесь, —
продолжала Элия, стараясь не смотреть на нее. — С вами.
— И ты готова стать моей
собственностью? Тенью у моих ног? — поинтересовался принц. — Дать
клятву перед богами и людьми?
Эви на секунду прикрыла глаза и
медленно выдохнула, руки опять сжались в кулаки, и заостренные по
местной моде отполированные ногти впились в нежную кожу
ладоней.
— Ну и пусть! — голос Элии
дрогнул, но вдруг окреп. — Там я была бы ничем не лучше!
— Элия, пожалуйста... —
прошептала Эви.
— Что? — разозлилась сестра. —
Не смей говорить, что это не так! У тебя было всё — семья,
наследство, жених, о котором мечтали все девушки в округе. А у
меня?
— Прекрати... Отец любил тебя
как родную, — прошипела Эви, не в силах смотреть по сторонам от
стыда за происходящее.
— Но это не помешало ему
сосватать меня за уродливого старика!
Эви сдержала эмоции, чтобы не
наговорить лишнего при свидетелях и не сорваться на крик. Всё было
не так. Неправильно. И до нелепого глупо. О Владыка, за что ей
такие испытания? Она чувствовала себя диким зверем, выброшенным на
потеху публике, но всем было наплевать на ее чувства и мысли. Принц
смотрел на Элию, а король склонился в сторону женщины, сидящей на
низкой скамеечке справа от него, и слушал, что она тихо
говорила.
Внезапно Эви посетила страшная
догадка. Эта женщина, что была на картинах, и есть наложница
короля! Родственница или жена сидела бы рядом и была облачена в
более дорогой наряд и украшения, а наложнице полагалась лишь
скамейка у ног.
Тенью у моих ног...
— Я прошу простить меня и мою
сестру за эту сцену. — Элия виновато склонила голову. — Но думаю,
что выбор очевиден.Моя сестра хочет домой, к своему отцу и жениху,
— последнее слово она заметно подчеркнула. — А я хочу остаться и
связать свою жизнь с принцем, если на то будет его воля. Я не знаю,
чьи боги сыграли бо́льшую роль, но если такова моя судьба, я приму
ее с гордостью.
Собравшиеся одобрительно
загудели, но король поднял руку, призывая всех
замолчать.
— Тебе есть что сказать,
северная принцесса? — Он посмотрел ей прямо в глаза.
Темноволосый, одетый во все
черное, как и сын, он выглядел суровым, но каким-то уставшим.
Словно в крепком теле зрелого мужчины был заперт древний старец.
Эви выдержала его тяжелый взгляд. Страх сковывал все тело ледяным
панцирем. Не каждый день отказываешь иноземному правителю, который
держит твою судьбу в своих руках. Но она должна была, не имела
права позорить свой род и оставлять попытки вернуться.