После
работы решил поехать навестить Евгешу. Нехорошо получается – друг в больнице, чудом
избежал смерти. А я даже ни разу к нему не зайду? Так только чмо самое
настоящее поступает. Евгеша – он ведь добрый парень, незлобивый. Вляпался,
конечно, сам виноват. Юрец мне кое-что рассказал. И то, что авария не прошла
без последствий, я тоже знаю. Надеюсь, папаша его дело замнёт. И Евген, как
всегда, выйдет сухим из воды. Честное слово, я ему этого желаю!
Иду по
больничному коридору и слышу знакомые голоса. Ну, конечно, кто додумается во
время тихого часа сюда прийти? Только наша шпана общажная. Фауст разливается
соловьём, его за километр слышно. И Евгена голос знакомый, словно надтреснутый.
Последствия сотрясения, наверное. Распахиваю дверь, совсем как у себя в
комнате, – широко, смело. Оп-па! А вот этого я не ожидал!.. Кто привёл сюда
этих двух девочек? Фауст, зараза! Ну, что ж, раз такой расклад…
Делаю вид,
что меня интересует один только Евген. Собственно, к нему я сюда и шёл.
Выглядит, словно побитая собака. Волосы взъерошенные, трико это… отцовское,
наверное. Наспех собрали, потом решили, что так сойдёт. Впрочем, Евген никогда
хорошим вкусом не отличался. Ладно, фик с ним. Это же стационар, не показ мод.
Ксюша…
Блин,
Ксюша!..
Как ты
только оказалась здесь?
Добрая
душа, решила друга проведать. Ты же не знала, что меня здесь встретишь.
И я этого
знать не мог.
Судьба
свела, не иначе. Только зачем?
Я стою к
ней спиной, разговариваю с Евгеном. Но затылком ощущаю её взгляд, сверлящий
меня изнутри. И самому становится не по себе. Я был груб с ней в нашу последнюю
встречу. В тот миг, когда она ждала ласки, я бросил ей в лицо жестокость.
Отравил её нежную тонкую душу своим ядом. И, наверняка, заставил эти огромные
прекрасные глаза плакать. Я сам себя за это ненавижу, но по-другому не могу.
Она слишком хорошая, слишком… правильная. Не для меня.
Нет, не для
меня.
Мы выходим
в коридор, любезно выставленные процедурной медсестрой. Мне надо бы уйти сразу
же, но что-то держит здесь. А Фауст, сука, по любому с ними заодно.
– Пойдём, –
говорит, – Юль. Поговорить надо.
Ах, да, у
них же шуры-муры были. Видимо, Фаусту никто больше не даёт, вот он и решил
отношения возобновить. А я уже на низком старте. Но вдруг вместо того, чтобы
сбежать отсюда, неожиданно для самого себя говорю: