Мишка Козлов тоже не знал. Но что-то такое почуял наверное, потому что вышел из садика на улицу. Стоит с папироской в одной руке и зажигалкой в другой – ждет, кто первый пред его светлые очи явится.
И дождался! Поднимается на возу его собственная Машка. Из одежды – Сашкина цепь и полстолба за спиной. Мишка такой представлял себе Жанну д, Арк в момент ее героической смерти. Козлов свою последнюю книгу как раз про Орлеанскую деву читал. Двенадцать лет назад. Потом в магазине появилась туалетная бумага, и Мишкин читальный зал сам собой закрылся.
Тут рядом с Машкиной фигурой появилась другая, еще более раздетая.
– Твою мать! – узнал Мишка Ваньку-бригадира и… решил, что картине героической гибели Жанны… то есть Марии Козловой для полноты реализма не хватает огоньку.
Подумано – сделано. Козлов поднес зажигалку к сену и воз вспыхнул. Хорошо горит сухое сено, особенно если его ветром раздувает! Ветра в тот день не было. Зато Яшка, почуяв запах горелого, понес вскачь в первый и последний раз в жизни.
А Мишка так и стоял с зажигалкой в руке и дурацкой ухмылкой на лице, пока самый длинный провод с крюком на конце не зацепился за его сапог.
– Е-мое! – успел подумать Козлов, падая мордой на главный и единственный деревенский проспект…
Около шестого столба на лавочке сидела Зинка Баранова с подругами – обсуждали очередную серию «Просто Марии».
– О, гляди, – пихнула ее в бок правая подруга, – кто это там скачет?
– Это? – прищурилась остроглазая Зинка, – это просто Мария Козлова – посредине. Справа – просто Сашка-электрик, а слева – просто Иван.
Она еще раз прищурилась и с непонятной гордостью добавила: «Мой Иван; глядите, какой длинный у него…»
В этот момент Мишка, который на своем проводе отставал от телеги с сеном ровно на один пролет, вцепился в первое, что попалось ему под руки. По иронии судьбы свинью, которая попалась ему в загребущие руки, тоже звали Машкой. Весила она раза в два больше, чем Мишка, но тот не отпустил несчастное животное. Ехать на свинье было гораздо приятнее, чем на собственном пузе по бывшему асфальту главной деревенской магистрали.
Машке (свинье) такой способ передвижения понравился гораздо меньше. А может, совсем не понравился. Потому что она вдруг заверещала почти человеческим голосом.
Но Зинка Баранова свою любимую свинью сразу узнала! Она ее и любила-то больше родного мужа. Примерно в пять раз больше. Почему в пять? Потому что кормила их из одной кастрюли – Ваньке один половник, Машке – пять; Ваньке еще один, а Машке опять пять. А себе – шесть! Вот и весила Зинка как Ванька с Машкой (свиньей) вместе взятые.