— Шестьсот шиллингов, — наконец его
жадность победила рассудок, и он назвал цену, от которой ахнули
сначала дядя, а затем и сами невольники.
Покосившись на горящий алчностью
взгляд продавца, я спросил:
— Это почти килограмм золота, вы в
своём уме, уважаемый?
— Такова моя цена за этих рабов, —
гордо ответил он.
Протянув руки к шкатулке, я получил
её, заглянув внутрь. Золотых монет осталось не так чтобы много.
Взгляд притянули лежащие в отдельном углублении кроваво-красные
рубины.
— Оцените, — я достал все, что были,
и протянул ему.
«Не думал, что рабы такие дорогие,
даже с учётом накрутки, что он сделал», — подумал я, погружаясь в
уныние. Я думал, что с этими деньгами скуплю тут полрынка, а на
деле хватило лишь на шестерых рабов, из которых один старик, а
второй полудохлый студиозус.
Тем временем все вокруг засуетились,
пригласили откуда-то старика-оценщика, который долгим взглядом
осматривал камни под угасающими лучами солнца.
— За эти пять камней отдам не больше
ста шиллингов, — наконец озвучил он свою цену.
Я скрипнул зубами, поскольку даже с
учётом этого, мне всё равно не хватало ещё половины. Повернувшись к
дяде, я умоляюще на него посмотрел, но тот развёл руками, в
принципе, что я от него хотел, он сам был без денег после крупной
покупки кораблей.
— Что я вижу, у сына семьи Дандоло
нет денег? Совсем пошли по миру? — внезапно рядом раздался
ироничный голос, оглянувшись на который, я увидел улыбающегося
толстячка в паланкине, на котором красовался герб вставшего на
задние лапы золотого льва на бело-красном фоне. Четыре дюжих слуги
вынесли хозяина из лодки, поставив носилки рядом со мной, пока я
находился в поисках наличности.
— Простите, господин, — я повернулся
к нему и, сжимая кулаки от бессильной ярости из-за того, что попал
в такую переделку из-за собственной глупости, старательно растянул
улыбку, — с кем из достопочтимого рода Бадоэр я веду разговор?
— О, даже так, — толстячок вылез из
паланкина и чуть склонил голову, — Франческо Бадоэр, к вашим
услугам.
— Витале Дандоло, к вашим услугам, —
я значительно ниже, чем он мне, поклонился, проклиная себя в душе
разными словами за это унижение. — Господин Франческо, не будет с
моей стороны большой наглостью попросить у вас в долг? — обратился
я к нему сразу после этого. — Сегодня вечером в нашем доме
праздник, я бы хотел пригласить вас на него, тогда же смогу вернуть
вам деньги.