— Витале! — предупреждающе вскрикнул
рядом дядя, хватаясь при этом за эфес меча.
— Ты уверен? Юный отпрыск дома
Дандоло? — мой собеседник ещё более удивлённо на меня посмотрел. —
Приглашаешь меня в ваш дом?
— Да, господин, теперь в любом
случае, даже если все будут против, — я наступил ногой на сапог
дяди, чтобы он не отвлекал своими протестующими возгласами.
Толстячок помахал пальчиком, и
подбежавший слуга передал ему толстый мешок с монетами. Он
попытался сам передать его арабу, но я извинился и нагло забрал
его. Только когда объединил свои деньги с этими, протянул всю сумму
распорядителю рынка.
— Вас устраивает, уважаемый?
Тот забрал, отдав подсчитывать, и
только после подтверждения поклонился мне.
— Да, господин, здесь вся сумма.
— Благодарю вас за уделённое мне
время, — раскланялся я с ним, держа себя в руках.
И, приказав купленным рабам следовать
к лодке, уже более почтительно раскланялся со своим спасителем.
— Сегодня в семь я жду вас у двери
дворца, господин Франческо.
— Буду, — кивнул тот и, забравшись в
свой паланкин, махнул рукой слугам, отдавая приказ нести его по
делам. Видимо, он тоже приехал сюда за покупками.
С трудом расположившись в лодке всей
толпой, мы доплыли до дворца, и, только зайдя внутрь и убедившись,
что за нами закрылись ворота, я дал волю чувствам. Слёзы обиды и
досады брызнули из глаз, поскольку я оставался в теле ребёнка, в
котором восприятие жизни было несколько иным, чем в теле взрослого.
Так что под ошарашенными взглядами рабов и слуг я проревелся, но,
как только слёзы высохли на моих глазах, снова стал тем, кем был
прежде, натянув на лицо маску невозмутимости.
— За мной, — приказал я рабам
следовать позади, а дядя, попрощавшись, ушёл по своим делам.
— Винченсо! — я шёл по коридорам,
пугая своей гремящей и звякающей кандалами процессией всех слуг,
поскольку мы шли по их крылу.
— Да, мой юный господин! — из кухни
показалось довольное лицо управляющего, которое при виде шести
ободранных, вонючих людей стало резко киснуть.
— Заселить по половой принадлежности,
расковать, отмыть, одеть, — приказал я.
— А? Что? — он недоумённо смотрел то
на четырёхлетку, стоящего перед ним, то на группу рабов позади.
— Винченсо, тебя тоже приказать
выпороть?! — взбеленился я. — Приказов не понимаешь?!
Слово «порка» было хорошо
услышано.