***
— Витале! — утром меня разбудил
громкий голос отца, так что я, с трудом разлепив глаза, поднял
голову от деревянного стола, на котором вчера заснул. Часть букв
расписания отпечатались у меня на щеке и пришлось стирать это
безобразие, пока в комнату не нагрянули родители.
При виде плети в руках главы
семейства мне стало не по себе, но вот в другой руке он держал
письмо, которым возбуждённо потрясал в воздухе, показывая его то
мне, то маме. Оба родителя при этом громко восклицали и вспоминали
Деву Марию.
— Что случилось? — я спрыгнул со
скамейки, которая была мне ещё высока, и подошёл к ним ближе,
косясь всё время на его левую руку, где находилось орудие
наказания.
— Письмо от главы рода Бадоэр, — он
протянул мне официальный документ, поскольку на нём красовалась
обломленная восковая печать, скрепляющая документ.
Я бегло пробежался взглядом по листу,
что тут же отметила мама, увидев заодно на моей щеке чернильные
буквы. Ойкнув, она сама бросилась их оттирать, не позвав даже
прислугу.
— Значит, та таинственная девушка
вчера была его дочерью? — я вернул ему документ. — Ответь отказом,
я не собираюсь жениться ни сейчас, ни в ближайшем обозримом
будущем.
Отец удивлённо замер.
— Мы, конечно, слышали вчера про твои
планы, и, раз уж зашёл такой серьёзный разговор о твоём будущем,
будь добр, пожалуйста, посвяти нас в свои грандиозные задумки хотя
бы на ближайшие пять лет.
— Тут нет никакого секрета! — я гордо
поднял голову. — Я стану великим мореплавателем, полководцем,
политиком, как ты отец, только быстрее!
— Ха-ха-ха! — оба родителя не смогли
сдержать смеха и закатились так громко, что в комнату заглянули его
охранники. Увидев, что взрослые хохочут над надувшимся от
возмущения ребёнком, они удалились, оставив нас втроём.
— И вы мне крайне в этом поможете,
если не будете ограничивать в средствах! — воинственно продолжил я,
отбиваясь от объятий графини, которая в порыве умиления стала меня
обнимать и тискать.
— И сколько же вам нужно, великий
полководец?! — смеющийся отец лукаво на меня посмотрел.
— А сколько у нас есть? — на
иудейский манер спросил я, что вызвало ещё больше смеха.
— Много, у нас много денег, — устав
смеяться, он опустился на скамью.
— Тогда разреши хотя бы под
присмотром матушки тратить столько, сколько нужно для моего
обучения! Почему я вынужден выпрашивать деньги у наших врагов?!