— Конечно, можно, — он с такой
широкой улыбкой посмотрел на меня, что я сразу приуныл, —
отказаться можно всегда, ведь это просто просьба.
— Он поедет, ваше
высокопреосвященство, — мама всё решила сама, — когда вы намерены
продолжить путь? Не можете хотя бы немного погостить у нас?
— К сожалению, дорогая графиня, всё,
что я могу себе позволить, — это отдых сегодняшней ночью, — он
устало покачал головой, — завтра с рассветом нужно трогаться в
путь.
— Тогда давайте я покажу вам ваши
покои, ужин будет подан через два часа. Все слуги в вашем
распоряжении, ваше высокопреосвященство, только позвоните в
колокольчик.
— Благодарю вас, дорогая, я бы с
удовольствием смыл с себя дорожную пыль перед вечерней молитвой, —
поблагодарил он её, вставая.
Когда мама вернулась, я попытался
высказать своё мнение, которое моментально было задвинуто далеко и
надолго. Любящая мать уступила место католичке, и с этим ничего
нельзя было поделать.
— Нужно всё подготовить, — она
моментально переключилась на другие проблемы, — собрать отряд
охраны, попросить дядю сопровождать вас, собрать продуктов, хотя он
сам это сможет сделать.
Я, поняв, что в данном вопросе
перечить ей бесполезно, отправился к себе.
***
Через два часа в доме было не
протолкнуться. Новость о том, что к семье Дандоло прибыл посланник
от Папы, да ещё и целый кардинал-епископ, в считаные часы облетела
нашу большую деревню, называемую по какому-то недоразумению
городом. От родственников и просто знакомых не было отбоя, двери не
успевали открываться и закрываться, а когда меня позвали вниз,
сказав, что прибыла лодка будущего родственника, я обречённо
поплёлся к нему. Было понятно, кто меня ожидает.
Выйдя к воротам, я увидел, что сеньор
Франческо не торопится войти в дом, а наоборот, находится в лодке,
ожидая, когда я спущусь к нему. Что я и сделал, отогнув ткань
паланкина и опускаясь рядом с девушкой, которая прибыла с
папашей.
— Добрый вечер, сеньор Франческо, —
поздоровался я, стараясь не смотреть на будущую невесту.
— Зачем ты нужен Папе? — обеспокоенно
спросил он, не ответив на приветствие.
— Если бы я знал это сам, сеньор, — я
пожал плечами, — но письмо от него видел лично, правда, в руках
кардинала.
Обычно презрительное, лицо главы дома
Бадоэр сейчас выражало гамму чувств. Он обратился ко мне: