— Господин Витале, не боитесь
спустить свои денежки? — Лука лишь на секунду нахмурился, но,
увидев монету, тут же приглашающе показал на стакан.
Я потряс и наугад бросил кости, он
сделал то же и выбросил больше.
— Да! Судьба ко мне сегодня явно
благосклонна! — выкрикнул он под одобрительные возгласы матросов и
забрал мою монету, сильно удивившись, когда я положил ещё одну.
С каждым новым коном я чувствовал,
как симбионт анализирует силу броска, положение костей, и вскоре он
высчитал, что кости имеют сбитый центр тяжести, то есть, грубо
говоря, капитан просто жульничал с их помощью, поэтому, проигрывая
и проигрывая ему деньги, я тренировался и смотрел за его бросками,
пока симбионт со стопроцентной точностью не вычислил, как именно он
это делает.
Горсть серебра у его ног осыпалась от
последней выигранной у меня монеты, а все вокруг затихли, поскольку
сумма по их меркам была просто громадной.
— Предлагаю последний раунд, Лука, —
я улыбнулся ему, положив на кон золотые монеты из кошелька, равные
по цене всему тому серебру, что он до этого выиграл, — ставка на
всё.
Матросы загудели, а капитан жадно
облизнул губы, увидев золото, которое крайне редко кто мог вообще
держать в руках.
— А дядя вас не наругает, господин
Витале? — решил он меня уколоть.
— Это мои деньги, Лука, — я
безразлично пожал плечами, — трачу, на что захочу.
— Ну, смотрите сами, деньги,
выигранные в игре, обратно не возвращаются! — предупредил меня он,
и сидящие вокруг люди гулом это подтвердили.
— Хорошо, я это запомню, — кивнул
головой я, отдавая ему стакан, — кидайте первым.
Он потряс, сделал вид, что молится,
хотя я уже отчётливо видел, как он настраивается на бросок,
переворачивая стакан на такой угол, чтобы выпавшие кости
повернулись на грани с максимальным количеством очков.
— Одиннадцать! — две костяшки с
шестью и пятью точками, покрутившись, остановились на дне
перевёрнутого вверх ногами бочонка. Капитан победно посмотрел на
меня, предвкушая победу.
Я, не моргнув и глазом, взял
протянутый стакан, покрутил его, и симбионт нервным импульсом
остановил мои руки, переворачивая стакан именно тогда, когда, по
его мнению, был наилучший угол падения для костяшек.
Кубики, покрутившись, словно нехотя
перевернулись, показав две шестёрки.
— Двенадцать, — объявил я в полной
тишине, когда матросы и капитан, вытаращившись, неверяще смотрели
на две костяшки, которые выиграли огромную сумму денег.