«Я задолжал ему уже второй раз», — с
грустью подумал я, решая, как и чем можно расплатиться с
родственником.
Дойти до Иерусалима нам, конечно же,
не дали, перехватив ещё за день пути. Два летучих отряда всадников
сначала хотели на нас просто напасть, но после заверений на
арабском, что нашего прибытия ждёт султан, они остались нас
охранять, а сами отправили гонца в сторону города.
Тот вернулся очень быстро, передав
охранный фирман, подписанный самим Салах ад-Дином, а также приказ
охранять нас до самых стен города. Арабы если и удивились, то вида
не подали. Приказ есть приказ, поэтому они довели нас до самого
Иерусалима, сказав, чтобы мы оставили всю охрану за стенами, равно
как и личное оружие. В город паломникам и торговцам запрещено было
входить вооружёнными. Выбора не было, пришлось подчиниться, хотя
кинжалы нам оставили, они не считались за оружие, выступая чисто
бытовым инструментом.
Покончив со всеми формальностями, нас
пропустили внутрь, показав на квартал, где можем остановиться. На
мой вопрос, когда меня примет султан, сопровождающие пожали
плечами, велев ожидать решения.
— Просто глазам не верю, — дядя шёл
рядом со мной, во все глаза смотря по сторонам, — кто бы мне
сказал, что я окажусь в Святом городе, да ещё и как простой
паломник, никогда бы в это не поверил.
Я промолчал, поскольку испытывал
схожие чувства. У меня даже мурашки бегали по телу, когда мы
проходили мимо очень старых зданий и храмов. Отовсюду просто веяло
древностью и святостью. Странно было для меня, человека будущего,
который не верил в богов, ощущать нечто подобное, но и правда, я
всем телом проникался историей и древностью этого места.
В квартале торговцев, на который нам
указала стража, мы довольно быстро нашли пустующий дом, сдающийся в
аренду, поскольку мест было полно. Город готовился к осаде, лишних
людей внутри просто не было, все старались перебраться в более
спокойное место. Никто не захотел подставлять свою голову в случае
захвата его крестоносцами, так что мы спокойно устроились в
огромном комплексе, имеющем даже собственные бани. Да не одну или
две купели, а сразу несколько! И за всё мы заплатили очень
небольшие деньги.
— А жизнь-то налаживается, — дядя,
упав на огромную кровать, заваленную подушками, блаженно раскинул
руки, — ещё бы вина сейчас.