В голосе его было столько отчаянной жалости к себе, что я даже и
слова не мог вымолвить. Впрочем, сейчас было не до него, а
требовалось остановить нашу карету, неудержимо мчащуюся по улице.
Впереди Нева, разогнавшиеся скакуны вполне могли пробить ограду и
вынести нас в еще холодную по весеннему времени реку. Я, по
большому счету, был совсем не против ледяного купания, но тут же
учитывал, что наши убийцы все еще могли догнать нас, а затем
перестрелять и утопить в реке, как слепых котят. Да, как говорится,
положение не из легких.
Уподобясь каскадеру из приключенческих фильмов, я сказал
Стрельцову: «Крепись, браток, крепись!», а сам полез на место
извозчика. Кушников оглянулся назад, погрозил бегущим следом
стрелкам кулаком и бросился к товарищу на помощь.
Оказывается, мчащаяся на огромной скорости, даже царская карета
способна ощутимо качаться на ходу, подобно кораблю, прыгающему по
волнам. Едва не вылетев из экипажа, я сумел-таки пробраться к
недвижному кучеру и выхватить поводья из онемевших пальцев. Люди на
улице, по которой мы неслись, испуганно прижимались к стенам домов,
а я натянул поводья, что было силы.
Бесполезно. Кони продолжали скакать к реке, а сзади раздавались
негодующие крики наших злоумышленников: «Стой, не уйдешь!». Кроме
того, я слышал, как стонет Стрельцов, а Кушников хрипит: «Витя,
немедленно останови карету!». Ага, сейчас, как будто я сам не хочу
этого больше всего на свете! Лучше бы помог мне натянуть эти
проклятые поводья, вместо того, чтобы бессильно пищать мне в
спину.
Казалось, чтобы остановить наших разбушевавшихся скакунов,
потребуется подъемный кран, но у меня все-таки это получилось.
Ржущая девятка разгоряченным табуном вынеслась на набережную и
резко остановилась, чуть не перевернув нашу карету. Я стоял на
облучках с поводьями в руках и, не веря своим глазам, глядел на
волнующихся лошадей. Неужели я смог остановить такую махину?
− Ну, чего ты застрял, помоги! – закричал Кушников и я
опомнился.
Сначала пощупал пульс у кучера и сразу понял, что он уже не
жилец. Жаль, несмотря на растерянность, он действовал вполне
разумно, слушался меня и почти спасся от пули. Оставив бедолагу, я
перелез в карету и подполз было к стонущему Стрельцову, но не смог
оказать первую медицинскую помощь. К нашей карете подбежали
отчаянные головорезы и полезли к нам. Тут уж, конечно, было уже не
Стрельцова.