- Тут его и нашли? – следователь кивнул на кровать.
- Да, – Гастон сделал нервное движение к порогу комнаты и тут же
отскочил назад. – Перед смертью он обмочил кровать.
Фигаро хмыкнул и, подойдя к столу, снял стеклянный колпак с
лампы. Повозился с фитилем, зажег лампу от почти догоревшей спички.
В комнате сразу стало светло – было видно, что за лампой, как и за
примусом, хорошо следили.
- Вы! – следователь повернулся к домоправителю. – Постоянно
забываю, как Вас зовут…
- Фрюк, госполин следователь. Гуга Фрюк, – старикашка аж
подпрыгивал, стараясь заглянуть за плечо Гастону, стоявшему в
дверном проеме. Получалось у него плохо – Гастон был мужик
немаленький.
- Господин Фрюк, Вы нашил тело в ту ночь?
- В тот вечер, господин следователь. Часы на башне как раз
пробили десять.
- И сразу сообщили жандармам?
- Не жандармам. Я сразу побежал в отделение Инквизитория.
Извозчика взял! Отдал полтину с мелочью…
- …которые Вам возместили после составления акта. А скажите-ка,
друг мой любезный, чего это Вам вздумалось навестить Вашего
постояльца в такой неурочный час? И как Вы определили, что бежать
надо именно в Инквизиторию? – Фигаро поднял пушистые брови, из-за
чего на его подвижном лице появилось выражение комичного
недоумения.
Домоправитель захихикал, потирая руки. Гастон возвел очи горе;
судя по всему, историю своей невероятной проницательности старичок
рассказывал при нем уже не в первый раз.
- Ну а как же! А как же! Каждый день, ровно в десять по
городским часам принимаю я, значит, пилюли от радикулита. Часы
пробили, я как раз снял с печи чайник, залил их кипятком…м-м-да…
Поставил стакан с лекарством в кастрюльку с холодной водой – такую,
знаете, маленькую – чтобы простыло все это дело быстрее… дэ-э-э… И
только собрался пить, как господин Марко, господин, надо сказать,
тишайший, принялись так орать, что у меня волосы дыбом встали.
Котельная в тот вечер не работала, так что через отопительные
решетки хорошо слышно было. Я уже подумал, что этот Марко пожар
устроил, схватил алхимический пеногон и на лестницу. Ан тут как
бабахнет! – домоправитель вскинул руки, чтобы показать, как именно
бабахнуло. – А потом – ка-а-а-ак даст! Аж пол подпрыгнул! А потом
так – та-та-та-та! А потом эдак – бумс! Все стекла по второму этажу
– вдребезги! Я бегом по лестнице – господин Марко уже не кричал
больше – добежал до двери… ну, вот до этой самой. И вспомнил, что
забыл ключи. В дверь стучал руками и ногами – хоть бы хны, не
отзывается никто. Пока я за общим ключом сбегал – ну, за тем, что
от всех дверей – тишина. Открываю я дверь, а постоялец-то мой на
кровати скорчился – я так тоже, бывает, корячусь, когда язва
прихватит, едрить ее туда и растуда. А над ним… ну, навроде как
дым. Только дым этот черный и такой, знаете… склизкий. Тут у меня в
горле запершило, глаза заслезились и, стыдно сказать, задал я
оттуда такого стрекача, что остановился только в Кованом Переулке.
Вот и скажите, милейший, куда мне потом было бежать? В
инквизиторию, ясен день!