В комнате было темно и холодно как в склепе.
-…Он работал у господина Матика некоторое время, – рассказывал
Гастон, пока коляска, управляемая замысловатой ворожбой,
пробиралась по узким улочкам Развала. – Сначала в служебном доме, а
потом – в усадьбе. Механик. Чинил котлы, чистил дымоходы, занимался
водопроводом, печами. Много пил, но мастер был – золото. Я его
часто видел – странный и нелюдимый человек. Это если трезвый. Когда
закладывал за воротник – а случалось такое частенько –
развязывался, но приятнее от этого не становился… Да…
- Судимости?
- Дважды. Оба раза мелкие кражи. Еще раз привлекался за
изнасилование, но был оправдан из-за недостатка улик.
- И Матик взял его на службу?
- Нет. На службу его взял я. Мало кто хочет работать у Матика на
дому: требуют много, а платят… Платят как обычно. Но одно дело –
устроить по недосмотру протечку у какой-нибудь Софочки с Кошачьей
Улицы, и совсем другое – у городского головы. А работы в городе и
так хватает. Понимаете?
- Понимаю.
- У него был… э-э-э…конфликт с подозреваемой незадолго до
смерти. В бумагах все это есть, потом почитаете. Я, если честно,
надеялся, что она заявит на него в жандармерию и этого Сплита
посадят, но…
- Но вышло иначе.
- Угу. Совсем иначе.
…Фигаро чиркнул спичкой о манжет.
Дрожащий огонек мигом изгнал из комнаты всю ее жуть пополам с
мистическим ужасом. Нет, ощущение ядовитого холода никуда не
делось, но как бы потеряло актуальность – с утра в кабаке, где
хозяевам прижимистость не позволяет подкинуть в печку лишнюю лопату
угля, воздух бывает и поядреней.
Комната оказалась маленькой и на удивление чистой. Обои в мелкую
клетку, на полу – милый коврик с пасторальной вышивкой: коровы,
река, пастушок с дудочкой. Мощный дубовый стол с выдвижными
ящиками, платяной шкаф в углу, пузатый комод (настоящий
антиквариат), узкое окно, наглухо закрытое жестяными ставнями, пара
мягких стульев. У окна на железной подставке стояло чудо техники –
немецкий керосиновый примус, вычищенный до блеска. На столе –
большая масляная лампа.
И широкая двуспальная кровать у стены.
Рядом с кроватью на полу валялась подушка и ворох несвежих
скомканных простынь. Из рыжего матраца кое-где вылезал гусиный пух.
Возле кровати стоял слабый, но несомненный кисловатый душок,
напоминающий то ли о вокзальной уборной, то ли о давно не чищеном
курятнике.