- А дальше?
- Что ж дальше? Налили мне там водки, дали огурцом закусить –
трясся я больно, выспросили, что да как, потом ткнули под нос
какой-то трубкой с часиками и велели ждать в приемной. Ну, я до
утра и проспал там у них на диванчике…
- Ага, – Фигаро почесал затылок. – То есть входная дверь была
заперта. А окно?
- В смысле, в комнате господина Марко? Закрыто, понятно. Холодно
же! Только стекла все повылетали. Потому-то я ставни везде и
опустил.
- Ясно, – Фигаро пожал плечами. – Что ж, пока рано делать
какие-либо выводы. А ну-ка…
Он бухнул саквояж на стол, открыл его и достал устройство,
чем-то напоминающее толстую металлическую дубинку, которую
охватывал медный змеевик. На конце у «дубинки» было припаяно нечто
вроде манометра с торчащими наружу пружинками, стальными усиками и
головками завода.
При виде загадочной штуковины домоправитель просиял.
- Вот такой вот трубкой, господин следователь, меня под нос и
тыкали. Точь-в-точь!
- Ну, моя-то получше будет – проворчал Фигаро. Он что-то
подкрутил в своем загадочном приборе, энергично встряхнул его,
будто врач – ртутный градусник и поднес «манометр» к кровати.
Стрелка тут же задергалась.
- Это… – улыбнулся Гастон, кивая на устройство в руке
следователя.
- Да. Регистратор асинхронных колебаний или, попросту, мерило.
Внутри – сложный часовой механизм, грелка и сухой конденсатор.
Ворожба – любая ворожба – нарушает законы природы и оставляет след,
который не исчезает довольно долго. В таких местах точная механика
сбоит. Чем большую чушь показывают приборы внутри кожуха, тем
сильнее отклоняется стрелка, тем мощнее след от ворожбы. Смотрите,
Гастон: над местом смерти господина Сплита стрелка дергается почти
в конце желтого сектора. Да уж, врезали ему так врезали…
Фигаро положил мерило на стол, достал из кармана пару белых
перчаток, натянул их на свои пухленькие ладошки и провел пальцем по
стене над кроватью, после чего показал палец Гастону. Ткань
перчатки стала смолисто-черной. Следователь тряхнул рукой и
странная грязь моментально слетела, не оставив на белом шелке ни
единого следа.
- Экто-пыль. Обычно появляется в местах… – он многозначительно
взглянул на Гастона. Тот упер руки в бока, и широко улыбаясь,
посмотрел следователю прямо в глаза.
- …В местах, где применялось мощное, но непрофессиональное
колдовство. В результате остается как бы осадок, вроде сажи в
печной трубе. Неполное «выгорание» силы, первейший признак колдуна
- «чайника»… Вы меня проверяете, господин следователь? Зря – как
колдун я не удался, хотя и получил соответствующее образование.
Впрочем, о колдовской карьере не слишком-то жалею.