— И где будет эта земля?
— Он даст нам знак и укажет путь. Мы соберем и объединим всех
карлингов.
Я впервые услышала это слово. Понимание тролльего ускользало:
что-то связанное с горными вершинами и объединением. Но тут явно
речь шла о том, как полукровки желают себя именовать.
Ис замолчал, закрыл глаза и так стоял какое-то время, словно
прислушиваясь. Потом он улыбнулся, как будто кто-то невидимый
прошептал ему на ухо что-то приятное.
Сделалось жутковато.
Вдруг он разговаривает с духом, а может тоже, как и Ио, одержим
поиском своей собственной бездны.
Потом как ни в чем не бывало карлинг открыл глаза и спокойно
сказал:
— Мы тут собрали кое-что. Это должно помочь.
Он дал мне грубо сколоченный ящик. Внутри лежали самые разные
предметы: кинжал, обрезок плаща в крови, монеты, кожаный кошель,
цепочка с медальоном, платок, цветные стеклышки.
— Чьи это вещи?
Ис тонко улыбнулся.
— Ты сама можешь узнать. Они помогут тебе увидеть, когда нужный
нам груз отправится в путь.
Он был так убежден в своей правоте, что спорить я не
рискнула.
— А тебе Мадс нужно восстановить силы. Они тебе понадобятся, —
Он вполне дружественно похлопал чернокнижника по плечу.
Нас снова водворили в нашу «комнату». Несмотря на открытую дверь
возникло ощущение того, что мы в заточении.
— Мадс! — Он покачал головой, а потом приложил палец к
губам.
— Настройся, Мальта, посмотри внимательно.
Он уселся на тюфяк, оперевшись на стену.
— Что ж. Я попробую.
Я принялась перебирать вещицы в коробке. Это напомнило мне
занятия Захарии. Он тоже думал, что предметы помогут направить
видения.
«Ну, давай же, капризный дар, покажи то, что мне надо
увидеть».
***
Лошади неслись галопом по лесной дороге. Возница щелкал кнутом и
помогал им лихим криком. Карета без всяких украшений и гербов с
плотно завешенными окнами мчалась вперед. На запятках стояли двое
чернокнижников.
Вскоре карета сбавила ход, взмыленные лошади потрусили рысцой,
да и потом сама дорога ухудшилась, превратилась в слабую, поросшую
травой колею.
Чернокнижникам пришлось спрыгнуть на землю и идти рядом с
каретой. Потом колесо увязло. И им пришлось толкать карету. Но тот,
кто путешествовал внутри, не соизволил выйти и хоть как-то помочь.
Плотно задернутые шторки даже не шелохнулись.
— Простите государь, но дальше проехать нельзя.