[1]!»
И гуляки вторили ему:
«Хорош! Давайте женим красавца! Зовите
певичек…»
Тут я и удрал. Певичек все равно
позвали, только я уже этого не видел. В голове играли флейты и
стучали барабаны, но я все-таки сообразил, что старую одежду надо
прихватить с собой. Никуда бы она не делась, хозяин лапшичной
прислал бы одежду завтра ко мне домой с мальчишкой-посыльным, но я
хорошо представлял, во что превратится наряд, случайно сброшенный
на пол кем-то из забулдыг, после явления веселых девиц и бурного
восторга собравшихся.
Увидь это тряпье моя матушка –
попреков не оберешься!
– Хидео-сан еще не
вернулся?
Сняв с себя Каори, недовольную
завершением потехи, я повернулся к матери. Та только руками
развела: сам, мол, видишь! В последнее время образ жизни отца резко
изменился: он теперь не проводил ночи в патруле, зато уходил на
службу рано и засиживался допоздна.
Да, засиживался. А что, я еще об этом
не рассказывал?
Не только мы с Хидэши получили
повышение. Отец был третьим в нашей компании, хотя назвать его
братом я бы не рискнул. Мне и без того хватало нашего сложного
родства. Господин Хасимото, начальник городской стражи, не
ограничился благодарностью, объявленной старшине Хидео в моем
присутствии. Уж не знаю, что больше повлияло на решение господина
Хасимото: благодарность, высказанная вслух, или общие заслуги моего
отца? Так или иначе, месяц назад он вызвал старшину к себе в
кабинет и объявил, что у него – у начальника, в смысле –
освободилась должность третьего младшего помощника. И господин
Хасимото никого не хочет видеть на этой должности, кроме как
Торюмона Хидео, самурая опытного, сурового к подчиненным, знающего
всю кухню (он так и сказал: кухню!) охраны порядка не
понаслышке.
Отец пал ниц и
возблагодарил.
Новые обязанности требовали от отца
личного присутствия в управе. Он уже не мерял шагами темные улицы в
компании сослуживцев, а сидел в отдельном помещении, деля его с
двумя другими помощниками начальника стражи. Сидел и, что
называется, марал бумагу. Закрывал старые, утратившие смысл
маршруты караулов и прокладывал новые; рассчитывал время,
достаточное для патрулирования тщательного, с вниманием к мелочам,
а не такого, когда стражники последнюю треть дороги бегут сломя
голову, волоча за собой на веревке задержанного пьяницу, потому что
не успевают завершить свой дозор к положенному часу. Менял состав
караулов, следя, чтобы новичок попадал в общество людей опытных, а
двое забияк, готовых в любой момент помериться силами, не шлялись
переулками бок о бок, ища малейший повод опозорить звание
стражника.