[1]. В лице,
во всей позе, во взгляде, в скованности движений прятался
страх.
Прятался?! Криком кричал, похвалялся: я, я тут главный! Асами
боялась мужа, боялась свекрови, живой или мертвой; боялась меня –
и, кажется, боялась за сына. Вон он, пристроился в трех шагах от
коптильни. Кормит свою ненаглядную бабушку.
– Твой муж дома?
– Простите, господин! – она снова упала на колени. – Ушел
разносить товар.
– Когда он возвращается?
– Как распродастся, господин. Обычно в Час
Лошади[2]. Приходит взять добавку и
перекусить.
Сейчас середина Часа Змеи[3]. Дождь,
народу на улицах мало. Хорошо, если Мэмору расторгуется к концу
Часа Лошади. Погорячился я. Надо было спокойно ждать перерожденца в
управе. Вчера я назначил ему явиться в начале Часа
Обезьяны[4], чтобы без спешки подготовить
грамоту о фуккацу. Но пришел горшечник, и вскрывшийся обман старухи
вывел меня из себя, швырнул под дождь, на другой конец
города...
Ждать Мэмору в его доме? Вернуться в управу?
Хороший дознаватель всегда найдет, чем заняться на пользу делу.
Раз уж я здесь...
– Где похоронили мать Мэмору?
Дождевая вода с навеса стекала Асами на лоб. Одна капля попала
женщине в глаз. Асами моргнула, отползла назад. Она хотела
пригласить меня зайти в дом, под крышу, но не осмелилась. Ничего,
зонт меня вполне устраивал. Широно встал в углу двора и по своему
обыкновению замер. Я его уже различал без помех; наверное,
привыкаю.
– На кладбище, господин.
– Понятно, что не в реке. На каком? Где?
– На Санъюри. Тут недалеко.
Почему кладбищам дают поэтические названия? Журавлиный Клин, к
примеру. Или Санъюри – Три Лилии. Надо будет у настоятеля Иссэна
спросить.
– Недалеко? Это хорошо. Покажешь мне ее могилу.
Она затряслась, как в приступе лихорадки:
– Господин, я...
– Тебе нужно присмотреть за коптильней?
– Да, господин! Простите, господин!
Оказывается, гнева мужа – или свекрови в его теле – она все-таки
боится больше, чем меня. Недоглядит за тофу – гнев не заставит себя
ждать.
– Это надолго?
– Нет, господин! Тофу почти готов.
– Я подожду. Ты помнишь, где похоронили Котонэ? Сможешь найти ее
могилу?
– Да, господин!
И решилась с самоубийственной отвагой:
– Может быть, вам лучше подождать в доме? Я быстро!
В дом я входить не стал. Поднялся на веранду, сложил зонт. Асами
заглянула под крышку, уверилась, что тофу прокоптился в меру – и
принялась выкладывать плотные благоухающие брикеты цвета старого
меда на широкую доску. Насколько я знаю, после копчения тофу
требуется остыть. Если кладбище и правда рядом – успеем обернуться
туда-обратно. А там, глядишь, и Мэмору объявится.