– Она просила ей помочь, – сообщила я.
Сама не знаю, чего хочу добиться, я не смогу уговорить его отпустить девушку. Но меня просили о помощи, а я ушла. Мерзкое чувство вины разлагало душу.
– Так давай, и я попрошу, – Кир подался вперед, пристально глядя в глаза. – Помоги мне, Оливия.
Во взгляде больше не было защитной завесы из веселья, в их глубине был настоящий Кир. Которого я знала по воспоминаниям, который иногда снимал с себя маску и улыбался мне душой. Он не такой, как остальные, но он искренний. Я хорошо его знаю.
Но сейчас не понимала, игра или настоящий крик о помощи.
Кир не кривлялся, не веселился – в чем-чем, а в веселье он знал толк. Он не молил – глаза остались жесткими. Я засомневалась в шутке.
15. Глава 15
– О чем ты? – нахмурилась я.
– Вернись домой.
Опять! Я сжала кулаки в бессильном гневе.
– Я не могу! И ты знаешь, почему, – жестко добавила я. – Прошу, если ты меня любишь, если вы оба любите, перестаньте! Я не хочу об этом говорить, не хочу вспоминать, Кирилл!
Мой голос срывался, но от злости. А злость, как известно, лучше, чем слезы.
– Люблю, – Кир подался вперед, локтями опираясь на колени. Взгляд был больным, но искренним. – И раньше любил, клянусь тебе, Фасолька.
– Знаю, – я холодно улыбнулась. – Ты совсем меня не удивил. Где Руслан?
Я была голова захлопнуть дверь сразу же, если Кир продолжит злые игры. Он был ко мне привязан, понимаю… Кир-садист, Зверь с ножом, беспощадный и испорченный – таким он был. Его любовь – яд с неприятным вкусом.
Все это в прошлом.
– А ты меня любила? – спросил он. – Уверена?
Мне не понравился его взгляд – открытый и всепрощающий, будто я его предала, а он простил. Не было такого. Мы оба знали – он совсем не святой. Он не имеет права на меня так смотреть.
– Я тебя с ложки поила, Кир! – вырвалось у меня сквозь гнев. – Ухаживала! Чесала тебе шрамы! После этого ты спрашиваешь?
– Запомнила, – усмехнулся он и откинулся на спину. Он не чувствовал себя уязвленным за былую слабость, напротив – воспоминания были ему приятны.
Я правда поила его с ложки. Он отлеживался после драки. Рваные раны тянулись от груди до паха – его выпотрошили живьем. У них такое случается, оборотню нелегко жить на свете. В той драке основной удар пришелся по нему. Несколько дней в лихорадке и бреду. Рус зашил его, но ухаживала за ним я. Пить он начал на третьи сутки. Я сидела над ним всю ночь, поила с ложки, как ребенка, а утром кормила бульоном…