При звуках моего голоса мужчина затих. Если до этого постанывал, то теперь напоминал каменное изваяние, на коленях застывшее в траве. Плечи вздернуты, руки бессильно висят вдоль тела. Он наклонил голову, лицо скрывали тени. Он даже не дышал – затаился.
Фигура худощавая, но по ощущениям не слишком юн – средних лет. Во что одет, толком не разобрать. Кажется, брюки и темная рубашка. Волосы казались иссиня-черными в темноте и сравнительно длинными – они полностью закрыли лоб и падали на лицо почти до самого носа.
Что-то в нем казалось знакомым… Мы точно встречались.
Я наклонилась, опускаясь на колени перед ним.
– Леонард? – прошептала я. – Что он здесь делает?
Я изумленно уставилась на отца.
– За время вашего затворничества произошло многое… Полагаю, вы знаете далеко не все.
– Полагаю, что да, – разозлилась я.
Лев играл со мной, а еще был прав – это всегда бесит.
Он попал в точку. Прежде слово Зверя было законом, а Леонард играл на другой стороне. Теперь он за моих мальчиков – с какой стати? И Сергей, защищавший интересы своих клиентов, вел себя иначе. Инвесторы просили деньги назад. Может, были еще изменения, о которых я не знаю.
Изменилось все за какой-то год… Неужели во мне была причина?
Я не верю, что Оливия из «Авалона» разрушила старый уклад, сама того не ведая, и полностью изменила баланс сил. Так погрузилась в свое горе, что оно разметало все, что было, как стихийное бедствие.
Я наклонилась к Леонарду, черство рассматривая его застывшими глазами.
– Что ты знаешь? Говори, или, клянусь, тебе не жить.
26. Глава 26
– Мне не жить? – прошипел он. – Испугала!
Дрожащей рукой Леонард убрал волосы с лица.
Кость вокруг левого глаза была смята в кровавое месиво. Удар был такой силы, что снес кость и содрал кожу. Удар оборотня. Он жив только благодаря тому, что сам не человек.
Что волк сделает против львов? Станет обедом.
И Леонард это знал.
А еще мы оба связаны с «Авалоном» и видели друг друга со львами, врагами моих мальчиков. Нам наперегонки придется мчаться к парням, чтобы рассказать об этой встрече первыми. Он догадывается, что ему не выжить.
Я знаю Леонарда. Он будет топить меня изо всех сил, чтобы спастись самому и задобрить львов. Сам про себя говорил: шкура продажная. Одного он не мог им предложить – заменить в постели меня. Вернее, мог, но вряд ли они польстятся. У меня преимущество?