– Леонард, – ровно сказала я. – Если что-то знаешь… Я помогу, только не лги.
Я едва сдержалась, чтобы не начать его уговаривать. Но слишком жирно ему слушать мольбы Оливии из «Авалона». Их пленница не будет молить.
Я изменила тактику, но Леонард не купился. Ощерился, выставив изменившиеся зубы. Крупные клыки блеснули в лунном свете. Не так страшно, как могли бы – это был оскал шавки, загнанной в угол.
– Расскажи ей, – глубоким, низким голосом велел отец.
Лев ходил у него за спиной. Слева направо, словно был в клетке, только здесь решетки нет. Волк отлично это понимал.
Он косился назад, пытаясь держать хищника в поле зрения. Взгляд метался по всем присутствующим, кроме меня. Для оборотня я не представляю угрозы.
– Ты сначала скажи, что здесь делаешь, Оливия? – слегка едковато спросил он, но на меня по-прежнему не смотрел.
Мне Леонард никогда не нравился. Скользкий, хитрый, неприятный. Его второй сущности больше бы подошел шакал, чем волк. Хотя и так небольшая разница. Еще меньше он нравился мне теперь. Не просто же так его сюда притащили?
– Как ты оказался на работе в «Авалоне»? Ты же терпеть их не мог… Копал под них. Что вдруг сменил направление?
Леонард усмехнулся, мимика была дерганной, как у приговоренного к смерти.
– А чего нет-то? Думаешь, только тебе прикольно парням лизать? Я тоже хочу.
Я скривилась. Нет, то что у Леонарда гнилая сущность, я знала. Позади зарычал лев, и тот отклонился подальше от оскаленной, хватающей воздух клыками, пасти.
– Ладно, все! Я их шантажировал.
– Шантажировал? – переспросила я. – Чем?
– Ты что, меня осуждаешь? Сама спелась со львами, дорогуша! Надолго хватило твоей верности? Да тобой, красавица… Помнишь, я к тебе приходил, как ты порвала с ними? Ты со мной говорить не захотела.
– Помню.
Я была подавлена после преждевременных родов. Но сразу поняла, что следователь-оборотень с хитрой улыбкой и удостоверением, только мне навредит. Можно уметь чувствовать не только оборотней, но и плохих людей.
Постойте… Шантажировать…
Я даже изменилась в лице.
– Чем ты их шантажировал?! – крикнула я.
Весь «Авалон» знал, что я была беременна. А затем ушла из клуба, без ребенка и уже без живота. Он что, думал, что мальчики убили мое дитя?
– Говори, – велел отец.
– Я нашел доказательства, – торопливо сказал Леонард, вновь покосившись назад. – Думал, это поможет карьере или карману, как повезет… Никто не знал, что с вами было, а я выяснил! Говорили много…