Но, хуже всего было то, что немцам удалось установить огневой
контроль над путями к колодцам. Что сразу сделало весьма
затруднительным добычу воды для окруженного гарнизона. Ягунов
удивлялся, что командование Крымского фронта, когда размещало в
каменоломнях свой штаб, не удосужилось позаботиться об организации
запасов питьевой воды столь важной для жизнедеятельности. Полковник
прекрасно понимал, что жажду выдержать даже труднее, чем голод.
Рядом, южнее Аджимушкая, еще держалась из последних сил оборона
завода имени Войкова, которой командовал подполковник Бурмин. Но
Ягунов знал, что в крепости Ак-Бурун уже взорвали все склады
боеприпасов, следовательно, помощи и оттуда ждать не приходилось.
Хотя пристани в Жуковке и Еникале пока продолжали действовать.
* * *
Эдик не мог больше сопротивляться постоянным просьбам мертвого
деда, который в последнее время являлся к нему во сне каждую ночь.
И он все же решился посетить катакомбы. Ребят из его школы как раз
записывали в поисковый отряд. Он увидел в этом знак. И тоже,
конечно, записался. Ему казалось, что если он на каникулы запишется
в этот отряд поисковиков, то покойный дед в снах прекратит его
мучить. Эдик почему-то решил, что все странные вещи, происходящие с
ним в последнее время, прекратятся сами собой, стоит только
побывать на том месте, где сражался дед.
Так получилось, что как только семья оказалась в Керчи, Эдик с
головой погрузился в учебу, боясь отстать после переезда по многим
предметам от новых одноклассников. И время для того, чтобы посетить
музей обороны Аджимушкая, пока выкроить ему никак не удавалось,
хотя дед через сны настойчиво звал его именно туда. Между тем,
странные вещи продолжали происходить с Эдиком. Он начал видеть ауры
людей и научился читать их мысли. Только не всех. Иногда у него это
получалось, а иногда, наоборот, ничего не выходило. Что только еще
больше пугало его самого, потому что он считал, что шизофрения у
него крепчает и развивается. Дошло до того, что он уже просто начал
бояться самого себя и не знал, что со всем этим делать и кому
пожаловаться. Эдик рассказал все отцу, но тот только посмеялся и
сказал, что сын такой же чудак, каким был и покойный дедушка. Мама
тоже ничем не помогла ему, только записала к детскому психологу.
Так что надежда у Эдика оставалась одна: пойти в эти чертовы
каменоломни и попытаться найти там разгадку своего состояния.