Оказалось, что командир батареи Соколов был ранен в голову,
сильно контужен, а какая-либо связь с командованием у него
отсутствовала уже несколько часов. Как и отсутствовала у него
ориентация в боевой обстановке. Он выпускал последние снаряды в
ночь по вспышкам выстрелов, не понимая, по-видимому, из-за
контузии, что это стреляют пулеметы защитников каменоломен
Аджимушкая, отгоняя немцев. То есть, капитан вел стрельбу по своим.
Немцев же он не видел, потому что их орудия стояли на закрытых
позициях за складками местности. А немецкие артиллеристы не
заставили себя ждать, выдвинув на ближайшую высотку своего
наблюдателя, который и засек вспышки выстрелов «сорокапяток».
Открыв огонь, немцы вскоре начали накрывать батарею отнюдь не
сорока пяти миллиметровыми снарядами, а чем-то потяжелее.
Один из снарядов попал в крайнюю пушку, разворотив ее станину и
убив троих бойцов из орудийного расчета. А четвертому оторвало
ногу. Телефон в блиндаже у командира батареи имелся, но линию
связи, похоже, давно перебило осколками, а связисты не спешили
исправлять повреждения. На самой батарее связистов и не осталось.
Всех поубивали. Чтобы связаться с командованием контуженного
капитана, разведчикам пришлось самим долго ползти вдоль провода,
рассеченного снарядными осколками в нескольких местах. И их снова
чуть не убили, приняв за немцев. Впрочем, и на этот раз
обошлось.
На другом конце перебитой телефонной линии в подвале одного из
заводских корпусов обнаружился штаб подполковника Бурмина. Этот
командир обрадовался, что из каменоломен Аджимушкая к ним в
расположение добралась разведка. Но Егору Ярыгину он сообщил, что
от моря немцы их уже отрезали. Все заводские пристани бесполезны.
Исправные плавсредства отсутствуют. Причалы противником уже заняты
или взяты под огневой контроль, причем, к берегу выкатились и
немецкие танки. А потому Бурмин думал вовсе не о том, чтобы
пробиваться к морю, а наоборот, собирался идти на прорыв в сторону
Аджимушкая, где, как докладывала ему собственная разведка, держала
оборону крупная войсковая группировка.
* * *
Лекарство подействовало. Жар спал. И Петр Тороев немного пришел
в себя, очнувшись из полузабытья-полудремы. Вокруг в темноте лежали
такие же, как и он. Те, кого недавно прооперировали. Он снова
прислушивался к разговорам.